Серхио постоял, высматривая её вокруг, но, заприметив вдали Адриану, явно направлявшуюся к нему, торопливо шмыгнул на веранду.
Серхио замер всего на секунду – замерли, если быть точным, мозги, потому что кулак сработал быстрей головы.
– Что за нах?.. – выдохнул красавчик, в котором Серхио только теперь не без труда узнал мальчишку с фотографии.
Дженнифер скользнула назад и вверх плавно, как кобра.
– Серхио, стоп!
Серхио ошалело посмотрел на неё, но отвечать не стал. Просто шагнул вперёд и впечатал другой кулак под рёбра Пауэру. Вообще-то, Пауэр был, пожалуй, чуть шире его, хоть и пониже ростом, но двигался он как-то медленно и развязно, как будто успел выпить или нюхнуть, так что ответный удар в цель не попал. А вот Серхио закончил дело финальным в висок, так что Джеймс осел на землю как мешок с зерном.
– Чёрт! Серхио! Ты что творишь?!
Серхио медленно развернулся.
– Я тебе не собачка, чтобы слушать команды!
– Ты звезданулся? Он тут хозяин!
– Тогда мы отсюда уходим.
Ответить Дженнифер не успела, потому что пальцы Серхио – неожиданно сильные – до боли стиснули её локоть, и, не обращая внимания на газоны и стриженный кустарник, мексиканец поволок её к парковке.
– Уймись, ты, чёртов мачо! Ты бы хоть спросил, нужна ли мне помощь?
Серхио остановился уже у машины и так же медленно повернулся к ней.
– Если не нужна, то могу и тебе врезать.
– Охренеть. Серхио, это что, ревность? Моногамии у нас в договоре не было, это я точно помню.
– Садись, – Серхио втолкнул её в машину и, обойдя капот, сел с другой стороны. Молча завёл мотор и, только когда машина выбралась на прямую трассу, уверенный в том, что Дженнифер не попытается выпрыгнуть, заговорил: – Что это было? Он тебя заставил, или ты сама хотела?
Дженнифер промолчала.
– Знаешь, Дженнифер, до сих пор ты ни разу мне не отсосала. Только однажды, и хотя это было круто, мне не показалось, что ты довольна.
Дженнифер молчала.
– Из чего я делаю вывод… Что он тебя всё-таки заставил.
– Ты это всё придумал там, пока твой кулак летел к его голове?
– Нет. Это я пытаюсь тебя оправдать. Потому что мне сложно будет продолжать что-то между нами, если ты в самом деле этого хотела. Помолчи и дай сказать. Я понимаю, что это Америка. Я понимаю, что ты привыкла, что никого не волнует, что ты творишь. Но я играю в другую игру. Это мне не интересно.
Дженнифер обмякла и со вздохом сползла по сиденью, так что голова упала на спинку.
– У нас с ним ничего нет, – сказала она тихо и спокойно. Потом посмотрела на Серхио. – Но это не значит, что я тебе что-то обещаю. Мы ничего друг другу не должны.
– Если у тебя с ним ничего нет, – спросил Серхио, пропуская вторую часть фразы мимо ушей, – то что случилось только что?
Дженнифер сложила руки на груди, отвернулась и закусила заусенец на большом пальце.
– Я не понимаю, ответь.
– Нечего отвечать!
– Почему ты позволяешь ему так с тобой обращаться? Так с тобой говорить? Так с тобой поступать?
Дженнифер молчала. Серхио тоже не знал, о чём ещё можно спросить. Он затормозил и, бросив машину во дворе, вышел и направился к дому.
Дженнифер нагнала его у самой двери и, рванув в сторону, прижала спиной к стене.
– Прости, – прошептала она и, скользнув вниз, коснулась щекой промежности мексиканца.
– Да пошла ты, – выдохнул Серхио и, оттолкнув её, скрылся в дверях.
Той ночью впервые за три дня Дженнифер легла спать одна.
Глава 14
Спала Дженнифер плохо. Образы, мелькавшие в голове, были отрывочными, но среди них было много блондинок с крутыми бёдрами, которых Дженнифер когда-то знала – правда, ни одну она не помнила по имени.
Проснувшись, она долго лежала в темноте, пытаясь расставить события прошлого и настоящего по местам.
Блондинки появились в их жизни почти сразу после переезда в Лос-Анджелес. Дженнифер успешно прошла в не слишком знаменитый колледж в Нью-Йорке, где планировала изучать историю искусств и театральное мастерство. Джеймс не прошёл никуда.
Дженнифер уже не помнила, кто из них сказал, что они должны оставаться вместе. С одинаковым успехом это мог быть и Джеймс – который в последний год вообще не давал Дженнифер отходить от себя – и сама Дженнифер, которая, если уж говорить начистоту, абсолютно не стремилась от Джеймса отходить.
У них никогда не было безоблачных отношений. Для Джеймса много значило мнение друзей и его собственное «хочу». Дженнифер хотела, чтобы у них были отношения, а не просто дружба, которая перемежается трахом в подсобках. Она давно уже перестала думать о том, насколько неправильно начались эти отношения, и какими неправильными они должны были казаться со стороны. С Джеймсом было хорошо. С Джеймсом она чувствовала себя защищённой. Джеймс был частью её жизни, если даже не всей жизнью. За всё время, пока они учились, Дженнифер ни разу не привлекали другие парни – только Джеймс. Поначалу она думала, что это может быть от того, что её не привлекают парни вообще – но потом думать перестала и решила, что просто хочет, чтобы Джеймса в её жизни было больше.
Дженнифер нравилось делать Джеймсу приятное. Денег на подарки у неё не было, но, если Джеймс пропускал занятия, Дженнифер делала за него домашнее задание. Впрочем, если не пропускал – тоже, потому что тогда Джеймс мог улыбнуться, взъерошить её волосы и поцеловать в висок. В остальное время Джеймс лишних поцелуев не любил – только в губы, когда обоим было уже невмоготу. Объятий он не любил тоже, если рука его при этом не могла оказаться у Дженнифер на заднице.
Зато Джеймс любил, когда Дженнифер прятала булочку, которую давали ей на ужин, и отдавала её Джеймсу на утро. Сам он никогда не просил – но всегда радовался, когда эта булочка вдруг оказывалась у него.
А ещё Джеймс любил кино. Кино в приюте показывали раз в неделю – и всё больше поучительное – а Джеймс любил боевики и ужасы. За год они раз двадцать смывались по вечерам, чтобы пробраться в кинотеатр; и там Джеймс даже не пытался к Дженнифер приставать, напротив, становился ласковым, как большая собака, подолгу обнимал за плечо и поглаживал, уставившись в экран.
Так что, когда, получив аттестат, Джеймс сообщил, что они едут в Голливуд – Дженнифер не удивилась.
«Нам ведь всё равно больше некуда податься», – сказал Джеймс. А Дженнифер решила о колледже лишний раз не напоминать.
Потом Дженнифер часто думала – сделала бы он так, если бы знала, насколько иначе устроена жизнь в большом городе? Нет, Лос-Анджелес ей, скорее, нравился. Хотя сравнивать было особо не с чем – всё лучше, чем маленький городишко в Неваде, где располагался их приют. В Лос-Анджелесе были солнце, море и, к великому разочарованию Дженнифер, – девушки.
