Нужно было действовать умней – и потому, когда в очередной раз Мастер вошёл, чтобы задать этот вопрос, Кирстин ответила:
– Да.
– Хорошо, – легко согласился тот, – я рад, что ты не стремишься нарушить мне график работ. Потому что мы оба знаем – рано или поздно это бы произошло.
Кирстин стиснула зубы, слова Мастера только усилили давно накипавшую злость.
Тот подошёл вплотную и стал освобождать Кирстин. Начал он с ног. Затем, отщёлкнув невидимые застёжки, освободил и руки, а сам отступил на шаг назад.
Кирстин, наконец, получила возможность ощупать окружающее пространство. Сначала ложе, похожее на койку в кабинете терапевта, с жёстким матрасом, достаточно толстым, чтобы тело не затекало за много часов. Потом потянулась к лицу, скользнула пальцами по скулам и растрепавшимся прядям волос и испустила облегчённый вздох, обнаружив на щеках такую же прорезиненную повязку, в пол-лица.
– Не снимать, – распорядился Мастер.
Кирстин перестала ощупывать повязку, оставила руки лежать на щеках, и, спустив ноги на пол, дала себе несколько секунд, чтобы привыкнуть к прикосновению холодных плит – кафеля или чего-то наподобие.
Затем напряглась. Мастер не торопил её и новых приказов не отдавал, потому Кирстин получила несколько секунд, чтобы собраться с мыслями и немного свыкнуться с новым положением.
Мгновенно рванув с лица повязку, она успела увидеть коренастую фигуру в маске, похожей на укороченный противогаз и полностью закрывавший лицо. Соскочила с койки и рванулась к прямоугольнику двери.
Кирстин сделала всего шаг – её шатало, голова закружилась – а через мгновение разряд электричества ударил в плечо и заставил её осесть на пол.
Кирстин рухнула как подкошеная, больно ударившись бедром, и тут же закричала – когда вдогонку первому полетел второй разряд.
Она видела над собой ноги Мастера и сжалась, опасаясь, что тот ударит, но Мастер лишь переступил через неё и сунул под нос длинный, похожий на искусственный фаллос шокер.
– Это всегда будет ждать тебя, если ты надумаешь со мной поиграть. Поговорим, когда выучишь первый урок.
Шокер уткнулся Кирстин в грудь, и она попыталась закричать, но третий удар током заставил её потерять сознание.
С тех пор прошло несколько дней – сколько именно, Кирстин не знала, потому что внутри её камеры ничего не изменялось.
В следующий раз она очнулась в темноте, но та уже не испугала её, потому что теперь Кирстин знала, что дело не в глазах.
Руки снова были зафиксированы над головой, а ноги – широко разведены.
Когда Мастер появился в следующий раз, то молча принялся гладить её. Прикосновения заставляли тело дрожать, и некоторые из них отзывались тянущим чувством внизу живота, но Кирстин всё равно было противно, и возбуждение быстро сходило на нет.
– Разве это не приятно, когда я ласкаю тебя? – спросил мастер, когда пришёл в третий раз и снова начал водить ладонью по её животу.
– Нет, – отрезала Кирстин, и она не врала: от прикосновений только сильнее хотелось сбежать.
А теперь он пришёл, когда в Кирстин был вставлен отвратительный жужжащий предмет, и от одной мысли о том, что незнакомый мужчина сейчас видит её распятую на кровати, с предметом, торчащим наружу из щели между ног, Кирстин захотелось плакать, как это было с ней в первые дни.
Рука Мастера коснулась её, и слёзы навернулись на глаза.
– Я убью тебя, – прошептала Кирстин, но ответом ей стал лишь лёгкий расслабленный смех.
– Это очень забавно звучит, когда ты вот так вот изгибаешься под моей рукой.
Кирстин не верила. Изгибаться она не могла. Тело словно судорогой свело, и она вжималась в койку изо всех сил, только чтобы отдалиться от руки хотя бы чуть-чуть.
А потом Мастер взялся за кончик вибратора и, слегка потянув на себя, вырвал из груди Кирстин непрошенный вздох. В следующую секунду он вогнал фаллоимитатор глубже и сильней, и вздох сменился вскриком.
– Нравится? – спросил Мастер.
– Нет, – слёзы прочертили дорожки по щекам, вытекли из-под повязки. Они бежали к губам и солёными каплями падали на язык.
– Тебе нравится, – повторил Мастер. – А если нет – тебе лучше научиться говорить, что это так, потому что иначе тебя придётся утопить.
Кирстин замолкла, опасаясь сказать что-то ещё – что-то, что разозлит Мастера сильней.
А тот продолжил задумчиво шевелить фаллосом внутри неё, иногда доставляя острое, незнакомое удовольствие – а иногда причиняя режущую боль.
– Зачем ты это делаешь? – спросила Кирстин, силясь справиться.
– Потому что этим не захочет заниматься тот, кто за тебя заплатит.
– Ты думаешь, что такая, пользованая и растянутая я больше ему понравлюсь?
Ответом Кирстин стал негромкий, но неприятный смех.
– Тот приборчик, который сейчас в тебе, в диаметре не больше сантиметра – у основания ещё меньше. Вход останется девственным, чтобы твой хозяин чувствовал, что ты – только для него. Но никто не захочет слушать твои крики: «Ах! За что! Я не собираюсь целовать незнакомых мужчин!» – и потому я беру эту часть на себя.
У Кирстин по виску пробежал холодный пот, когда Мастер почти дословно повторил слова, которые она сама писала Охотнику когда-то давно.
– Ненавижу вас всех… – выдохнула она.
– Это не растрогает меня, – ответил Мастер, и по голосу его Кирстин чувствовала, что тому действительно всё равно, – главное, чтобы ты хотела, чтобы кто-то повертел членом внутри тебя. По крайней мере, сейчас.
– А потом?
– Когда ты смиришься с этой простой истиной, мы начнём второй этап.
Глава 8. Гнев
Утром пятнадцатого апреля Рей просыпался с трудом. Сон не отпускал, и в голове клубилась вязкая муть.
Будильник, однако, звонил в третий раз, и чтобы заткнуть его, нужно было спустить ноги с кровати, прошлёпать к письменному столу и отключить телефон.
Закончив этот героический поход, Рей пригладил рукой волосы и, направившись на кухню, ненадолго задержался у входа в ванную, чтобы решить, что сначала – завтрак или душ.
Из зеркала над раковиной на него смотрело невыспавшееся бледное лицо, волосы на голове напоминали стог соломы. Подобных картинок Рей не любил, зато очень любил чистоту. Поколебавшись, он всё-таки прошёл на кухню, закинул в стакан блендера оставленные в холодильнике порции черники, шпината и моркови, добавил и белковый коктейль – он чередовал три стоящих у стены банки: шоколад, клубнику и ваниль. Сегодня была ваниль. Орехи и имбирь будут на обед, уже без коктейля.
Залпом осушив порцию, он оставил стакан на столе и всё-таки направился в душ.
