Однако и это она смотрела, вынужденно запоминая всё, что произносил диктор.
Потом фильмы заканчивались, и на экране появлялись море или ночной пейзаж, а комнату наполнял мерный шум дождя, под который Кирстин и засыпала.
Просыпаясь она знала, что до прихода нового Мастера осталось совсем чуть-чуть. А порой тот уже находился в комнате – но тогда Кирстин догадывалась об этом по тому, что руки её были привязаны к кровати над головой, а на лицо оказывалась надета маска.
Ноги Мастер не фиксировал никогда.
Кирстин сводила колени и зажималась, когда тот пытался к ней прикасаться, даже несмотря на то, что эти касания никогда не внушали отвращения – но Мастер лишь негромко смеялся и разводил её колени в стороны, если это было ему нужно.
Ничего серьёзного он до сих пор не делал и ни к чему не принуждал. Просто приходил, гладил по бокам, как будто ласкал, и говорил.
Мастер не пытался угрожать. Голос его всегда был ровным, и от этой мерной монотонности Кирстин начинала понемногу привыкать к мысли о том, что её ждёт.
Ей всё ещё было себя жалко, но страх уже прошёл. И она начинала ловить себя на мысли, что ей любопытно: чего Мастер ждёт?
Этот Мастер ничуть не походил на того, который приходил к ней раньше.
Обдумывая ситуацию, пытаясь представить её со стороны, Кирстин не могла понять, почему. Кирстин догадывалась, что все поблажки, которые она успела получить, были связаны с тем, что она перестала противиться – но было что-то ещё.
Она как будто шестым чувством ощущала, когда к ней приближался этот человек. По телу мгновенно пробегал огонь. Казалось, стоит тому дотронуться до неё – и это прикосновение обожжёт.
Но вот пальцы Мастера ложились на живот – и ничего не происходило. Только бодрящий жар заполнял промежность, и Кирстин всё сильнее хотелось, чтобы Мастер погладил её «там» – но тот никогда этого не делал.
Кирстин протянула руку, скользнув по собственному пупку, как это делал Мастер, когда ласкал её, и осторожно погладила себя между ног. Проникла в увлажнившуюся щёлочку и едва не застонала – тело давно уже было напряжено, что бы ни сказывалось на нём: давнее отсутствие разрядки или воспоминания о ласках Мастера.
Кирстин осторожно провела пальцами по складочкам, цепляя чувствительный бугорок – наполнившее её возбуждение казалось таким сильным, что она боялась кончить в один миг.
Подобрав такой ритм, чтобы растянуть удовольствие хотя бы чуть-чуть, Кирстин принялась медленно двигать рукой, иногда проникая вглубь – а потом снова выходя.
Она прикрыла глаза и как наяву почувствовала присутствие Мастера, ощутила, как тот нависает над ней, заслоняя тусклый свет.
Рука Мастера в её мыслях скользнула по животу Кирстин и очертила лобок.
Кирстин испустила протяжный вздох и прогнулась в пояснице, подаваясь бёдрами навстречу собственной руке.
Наслаждение с каждым движением становилось всё сильней, пока Кирстин не поняла, что больше не может его терпеть.
С шумным выдохом она обмякла, лишенная сил последней волной наслаждения.
В висках шумела кровь, и только теперь Кирстин задумалась о том, что руку даже негде сполоснуть.
Размеренные негромкие хлопки прервали её мысль.
Кирстин резко распахнула глаза – но в комнате не было никого.
– Браво, – голос Мастера, искажённый динамиками, казался механическим и неживым, но всё равно будоражил кровь, – ты удивительно красива.
Кирстин опустила глаза, оглядела себя с головы до ног и судорожно отдёрнула ладонь, всё ещё опущенную на лобок. Потом мгновенно снова прикрыла его рукой – и наконец взревела в ярости, поняв, что ей уже нечего скрывать.
– Ты! – соскочив с кровати, она ринулась к двери и со всей яростью замолотила в неё.
Ответом пленнице стал лишь негромкий смех, который Кирстин слышала не в первый раз. Этим смехом Мастер реагировал на любую попытку противиться. Как будто и помыслить не мог, что Кирстин может сопротивляться ему всерьёз.
И был прав.
Кирстин сползла по стене и ударила по полу кулаком.
Она в самом деле ничего не могла поделать.
– Зачем ты так? – тихо спросила она.
– Ты никогда не сделала бы этого при мне, – тихо ответил голос из темноты.
– Конечно, нет, – подтвердила Кирстин зло и умолкла. – Ты там один? – после долгой паузы спросила она.
– Да, я один.
– Ты всегда наблюдаешь за мной?
Голос, казалось, медлил с ответом.
– Нет, – наконец сказал Мастер, – только сейчас. Время нашего урока подошло.
Кирстин закрыла глаза. Каждое новое действие лишь более убеждало её в том, что она – полная дура.
– Кирстин, ты хочешь есть? – спросил Мастер через несколько десятков секунд, когда дыхание девушки немного выровнялось, и она чуточку справилась с собой. – Если да – вернись на кровать и надень маску.
– Нет! – Кирстин снова наполнила злость. – Я ничего не хочу! Оставьте меня в покое, и всё!
Она опять ударила по полу, теперь уже двумя руками.
– Хорошо.
Голос согласился слишком легко. От удивления Кирстин распахнула глаза и вслушалась в тишину.
– Эй! – позвала она. Помедлила и продолжила: – Ты здесь?
Кирстин ждала и ждала, но ответа так и не получила. Со всех сторон её окружала темнота – и больше ничего.
Глава 12. Притяжение
Честер Торренс просидел в приёмной шефа отдела по борьбе с трафиком и торговлей людьми Интерпола порядка двух часов, прежде чем тот, сам же и вызвавший его на ковёр, соизволил пустить лейтенанта в кабинет.
За это время Честер Торренс успел обдумать все события последних недель и все свои косяки, вплоть до одного.
Взяток он не брал, с преступниками договариваться не любил – хотя и делал это, если иначе добраться до главного подозреваемого не мог.
Он работал в этом отделе восемь лет – с тех пор как его перевели сюда из местного департамента полиции Швейцарии, и шесть лет из этих восьми дамокловым мечом висело над ним дело о трафике живого товара в Азию и Америку, который, как сильно подозревал Торренс, на европейском участке контролировал сын шотландского миллионера Костера Мерсера Рей Мерсер.
Младший сын не ладил с отцом и ничего, кроме скромного содержания, которого едва ли хватило бы, чтобы вести студенческую жизнь в Кембридже, никогда не получал.
Единственным прибыльным подарком Костера младшему сыну стал отель в Эмиратах, на котором тот должен был учиться вести дела. Всё остальное, насколько представлял себе Торренс отношения в этой семье, уже сейчас фактически получил Брюс Мерсер – старший сын.
