– Ладно, – он оттолкнул его от себя, – чёрт с тобой.
«Две недели – и это пройдёт», – подумал он.
Рей кивнул и, положив ладонь напарнику на плечо, стиснул пальцы.
– Спасибо, – сказал он, – я разберусь с претендентами и отправлюсь на континент. Подготовлю дом. А ты организуй перелёт для Кирстин.
Рей отстранился и, открыв собственный ноутбук, погрузился в него.
– Ты не хочешь сам? – Майкл поднял бровь.
Рей покачал головой.
– Я её купил, Майкл. Это всё, что ей нужно знать. Всё, что мы делаем здесь, её не касается.
Майкл понимающе кивнул.
Поблагодарив за участие всех, кто остался ни с чем, Рей убрал с продажи лот. Затем позвонил секретарше и попросил прислать катер к побережью Тодоса, а потом заказать самолёт. Количество охраны делало более предпочтительным чартерный рейс, да и сам Рей не хотел сейчас видеть посторонних людей.
Он пока ещё не определился с тем, куда повезёт Кирстин. До сих пор у Рея не было особого опыта в покупке и обустройстве жизни рабов.
Городские квартиры, судя по всему, отпадали, потому как там Кирстин имела слишком много возможностей поднять шум или устроить побег.
Лондонский особняк тоже не подходил – слишком близко к тем местам, где родилась Кирстин, и слишком близко к местам, где жил его собственный отец.
Оставались, на выбор, Швейцария или шато. Рей намеревался провести лето на севере, но, когда катер уже вёз его к берегу, раздался звонок секретарши.
– Если я правильно понимаю, и вы возвращаетесь, сэр, то мне нужно уведомить вас о некоторых делах.
– Хорошо.
Рей молча выслушал список повисших вопросов, которые на протяжении последних месяцев никак не могли решить без него, и споткнулся только, когда Энскилл известила его:
– Месье Галлен хочет решить с вами ту маленькую проблему, которая возникла вследствие его упорства.
Рей откинулся в кресле, наблюдая, как брызги разлетаются за бортом катера.
– Он готов пойти на уступки?
– Боюсь, что нет. Более того, он настаивает на том, чтобы переговоры проходили в Париже.
Рей побарабанил кончиками пальцев по подлокотнику.
– Ну, хорошо, – сказал он наконец. – Я подумаю, как решить этот вопрос. Переадресуй самолёт туда. Если переговоры затянутся, будем планировать лето во Франции. Но, может быть, удастся разобраться за пару дней…
По дороге в Париж он позвонил Майклу и предупредил, что на пару дней остановится в его квартире. Рей добрался туда к половине первого. Он засыпал на ходу, но ещё больше хотел есть.
Полистав телефон, отыскал в списке ближайшее круглосуточное кафе – это была «Trattoria Doge Veneziani». Название бросилось в глаза, потому что было знакомым – Рей уже обедал когда-то там. Выбрав в приложении пиццу с грибами и четырьмя видами сыра и вбив свой адрес, он отправил заказ и потянулся, раздумывая, как бы не уснуть в ванной – Рей собирался принять её прямо сейчас.
В квартире Майкла, в отличие от двух его собственных, не было отдельных помещений для охраны. Обругав подобную неустроенность быта, Рей отпустил «группу поддержки» в отель.
Он зевнул ещё раз и, на ходу стягивая футболку, направился в душ.
Бурхан Аббас вполголоса выругался и огляделся по сторонам, чтобы проверить, никто ли не слышал его слов. Тряпка, которой он протирал плиты на лестнице перед входом в пиццерию, настолько пропиталась грязью, что могла только размазывать её, но никак не стирать.
Работу, которой он занимался здесь, Бурхан терпеть не мог, пребывая в полной уверенности, что она, во-первых, не годится для него, во-вторых, не подходит для мужчин вообще. Но найти ничего лучшего здесь, в чужой стране, куда они с сестрой приехали почти что пять лет назад, он так и не смог.
Валидэ… Вспомнив о сестре, Бурхан в который раз стиснул зубы, глубже загоняя тоску и злость.
Валидэ была самой красивой во всей их семье. И когда они приехали сюда, в Париж, оба были уверены, что если кто-то из них двоих и найдёт здесь свою судьбу, то это будет она.
И Валидэ нашла.
Обоим им двоюродный брат матери помог устроиться в этот ресторан. Валидэ взяли на кухню, а Бурхана – только мыть полы. Бурхану обидно было знать, что среди горячих кастрюль пропадает такая красота, но не так уж много времени прошло, когда сестра стала по вечерам исчезать из коморки где они жили. «Нашла-таки свою судьбу», – думал Бурхан – и почти угадал. Совсем скоро Валидэ рассказала ему, что за ней ухаживает богатый европеец. Рассказала с опаской – видимо, боялась, что брат за такие дела побьёт, но Бурхан был рад. И не только потому, что Валидэ теперь было хорошо. Оба они знали, что любовь и прочие глупости тут не при чём.
– Смотри не продешеви, – сказал ей тогда Бурхан. – Может, он вообще купит нам дом и обоим даст содержание.
Валидэ и сама это понимала, и казалось, даже слишком спешила привязать европейца к себе.
Бурхан видел её любовника один раз – проследил за Валидэ, чтобы точно знать, что та не ввязалась во что-то не то. На всю жизнь запомнил он его карие глаза, высокую худую фигуру и красивое, даже на его взгляд, лицо.
«Шайтан», – подумал он, но вслух ничего не сказал. Потому что деньги Валидэ приносила домой уж очень хорошо.
А потом Валидэ пропала. Просто в один день, не оставив ни записки, ни следов. Бурхан искал её, даже в полицию ходил. Но там никто не стал её искать. Дядя говорил, Валидэ в Сирию сбежала – но Бурхан знал, что это на неё не похоже. Валидэ приехала сюда, и здесь, во Франции, у неё только-только стали налаживаться дела.
– Эй, Бурхан, – высунувшись в окно, окликнул его один из поваров, – заказ надо отвезти, у тебя есть дела?
Вообще-то обычно до заказов Бурхана никто не допускал, но, видимо, ночью не осталось никого, кроме него.
– Могу, – только и сказал он. И, спрятав швабру с ведром, стал подниматься, чтобы забрать пиццу у поваров.
Дорога по адресу заняла не более десяти минут. Бурхан не преминул отметить про себя, как здесь живут: просторный холл, оборудованный камерами, раздражал и вызывал иррациональное желание поглубже натянуть на лицо капюшон. С инстинктами Бурхан спорить не стал.
Так, спрятав лицо под капюшоном и с пиццей в руках, он поднялся на шестой этаж и позвонил в дверь.
Бурхану показалось, что время замерло, когда створка открылась, и он увидел перед собой то самое лицо. На клиенте не было ничего, кроме белого полотенца, скрывавшего бёдра.
Мгновение он оставался неподвижен, пока красивые губы не скривило отвращение.
– Я думал, это приличный ресторан, – разочарованно сказал стоявший перед ним мужчина. – Давай сюда.
Он протянул руку за пиццей. Разносчик медлил, и тогда Рей, опомнившись, взял с обувницы приготовленные купюры и вложил арабу в ладонь.
