Прижавшись спиной к спинке кресла Фиа закрыла глаза, но увиденного было достаточно: ее сестрица была очень, очень счастлива замужем. Как и ее муж – счастливые новобрачные ее не заметили. Яростный скрип дивана, тяжелое мужское дыхание и безумные женские стоны заставили незваную гостью заткнуть еще и уши. Фиа с удовольствием бы покинула дом сестры, но для следующего перемещения требовалось некоторое время – восстановить силы.
«Надеюсь, они не собираются заниматься этим до утра, – подумала Фианель. Сквозь непрочную преграду ладоней до нее доносились, хоть и приглушенно, все эти непристойные, интимные звуки, заставляя воображение расцветать пышным цветом. – Ну и что, у меня были ночи не хуже!»
Фианели повезло: через несколько минут она осторожно отняла ладони от ушей, поскольку молодожены притихли. Выглянув из-за кресла, Фиа подмигнула сестре, которая сидела на диванчике, удовлетворенно рисуя пальчиком какие-то затейливые узоры на блестящей от пота коже расслабленно лежащего перед ней мужчины. Стелла, совершенно не смутившись, щелкнула пальцами, и обе ведьмы мгновенно перенеслись в другую комнату, где Фиа устроилась на бесформенном кресле-мешке, а ее сестра вальяжно прошествовала к шкафу и лениво начала копаться в нем в поисках халата.
– Ну ты и бесстыжая, – фыркнула Фианель, глядя, как Стелла накидывает на себя легкий короткий халатик. В каждом шаге и движении ведьмы чувствовалась приятная усталость, которая бывает только после близости с пылким и очень-очень любимым мужчиной.
– Кто бы говорил, – парировала хозяйка дома. – Вваливаешься без приглашения…
– А нечего заниматься этим в гостиной!
– Дурашка, – снисходительно обронила старшая сестра. – Всегда на кровати – скучно. К тому же мой муж такой нетерпеливый, м-м-м… Давай, выкладывай, что там у тебя стряслось. Я же вижу.
Фиа некоторое время поколебалась – не очень-то ей хотелось рассказывать правду после того свидетельства взаимопонимания супругов, которое ей случилось наблюдать, – но в конце концов, ведь именно за этим она и пришла, к чему скрываться?
– С моей судьбой что-то не так, – со вздохом призналась младшая ведьма. – Мало того, что я ждала его столько лет, так он еще и оказался страшным занудой! Какие-то людишки ему дороже меня!
– Ну-ка, ну-ка, по порядку, – Стелла сделала легкое движение рукой, и возле ног Фианели появилась изящная вазочка с розовым мороженым. Сама же волшебница наколдовала себе ягодный коктейль со льдом. – Какие людишки? У тебя же выпала Опасная тайна?
– Да, – Фианель ковырнула ложечкой мороженое. – От моего танца стала расти черная трава, для людей это оказалась смертельная штука, куда уж опаснее? Я уже отчаялась: избранник не приходил и не приходил! А когда наконец, он меня нашел… заявил мне, что я эгоистка, гублю его страну, и что он знать меня не желает!… – обиженно выпалила она.
Стелла, выслушав обиженную сестру, с облегчением улыбнулась:
– И только-то? Я-то думала, он в постели опозорился. В этом деле он хотя бы хорош?
– Он… да мне вообще не понравилось! – покраснев, заявила Фиа. – Скучный, вялый, и член у него маленький, и… – она лихорадочно придумывала, что еще бы такого нелестного сказать в адрес заупрямившегося жениха, но Стелла зашлась в приступе хохота. – Нет, честно!..
Но сестра продолжала хохотать, опрокинув стакан с остатками коктейля.
– Ага, значит, все прошло замечательно. Сестричка, ты совершенно не умеешь врать. Ну и ты явно его не оставила равнодушным, кто же устоит против такой куколки. Ну, потерпи пару дней, подуется немного, пообижается, изголодается по тебе…
– Он просит отпустить его! – в отчаянии заявила Фианель. – К людям! Черная трава для них, видите ли, опасна, и он собирается потратить свою жизнь, чтобы их лечить!
– Ох уж эти мужчины… – качнула головой Стелла. – Ну, пойди да пообещай ему, что как только он перестанет упрямиться, ты очистишь все от черной травы.
– Я же не сумею, Стелла! – в отчаянии воскликнула младшая. – Чтобы управлять своими чарами в полную силу, я должна прожить в браке не меньше трех лет!
– А у него будет время проверять? Займешь его чем-нибудь интересным, и не вспомнит!
Фианель задумалась. Представила себе Эмроя, боль в его взгляде, когда он узнал ее… Его непонятная принципиальность, готовность пожертвовать долгой жизнью и собственным счастьем – ведь инстинктивно девушка чувствовала, что она крепко запала этому упрямцу в душу…
– Вспомнит, – устало вздохнула она. – Я ж говорю, зануда…
– Тогда попробуй с ним поговорить, – серьезно предложила Стелла.
– О чем это? – удивилась Фианель.
– Да о чем хочешь. Все зануды любят поговорить даже больше, чем кувыркаться в постели, – авторитетно заявила Стелла. – Попробуй, а потом приходи, расскажешь, что вышло! А я пока пойду натворю что-нибудь и притворюсь беспомощной – мой Рон обожает меня выручать и спасать. Мужчины такие смешные!..
– Ладно, – Фиа покосилась на растаявшее мороженое. – Спасибо, сестричка, попробую…
***
Эм отложил очередной фолиант. Убедившись в невозможности выбраться из этого мира без помощи хозяйки дома, мужчина занял свой досуг копанием в книжках. Он изучал свойства местных растений – возможно, найдется что-то мешающее черной траве расти – и тогда можно будет все-таки уговорить ведьму отпустить его, захватить с собой нужное вещество и наконец-то покончить с проклятием Семидолья…
Черная трава росла в мире Пляшущих ведьм. Но – как безобидный сорняк, быстро рассыпающийся в пыль, служившую удобрением для местных растений, вроде золы. В родном мире Эмроя чужое растение подавляло местную флору и провоцировало гниль, плесень и рост поганых грибов.
День давно прошел, и вспыхнувшие сами с наступлением сумерек светильники давали приятный слабый свет, но читать было уже темновато. Музыка, как всегда романтичная и волнующая, на этот раз с легкой ноткой грусти, царапающей сердце, разливалась в воздухе.
Пляшущая ведьма появилась посреди гостиной неожиданно. На сей раз она была в серебристом платье, обтягивающим фигурку, как вторая кожа. Ткань платья заманчиво мерцала в мягком полумраке.
– Привет, – сказала она, пряча глаза.
– Здравствуй, – Эм встал, но не подошел и не произнес более ни слова, ожидая, когда волшебница раскроет цель очередного визита.
Фианель грациозно вспорхнула на спинку кушетки, на которой до ее появления располагался упрямый избранник, и бросила на собеседника быстрых взгляд своих бездонных, опушенных черными ресницами глаз.
– Я пришла… поговорить.
– Я слушаю, – вежливо отозвался Эм, скрестив руки на груди. Потом, заметив нерешительность и подавленность юной ведьмы, решил ее подбодрить. Все-таки, может, она не так уж виновата?
«Подумай о тех, кто лишился семьи и крова!» – заговорил голос совести, но Эмрой загнал его поглубже. В самом деле, успеет еще наобвинять, куда важнее понять, зачем она это сделала и как это можно исправить. Как она расстроено выглядит, какие поникшие у нее плечи…
