— Так нет ее здесь! — попыталась успокоить Лариса. — И в договоре ничего не говорилось про мой мир! И мы только что едва не… едва не начали…
— Искусительница, — Рей притянул ее к себе, нежно покусывая за ухо. — Ладно, пообещай мне одну вещь.
— Какую?
— Сейчас у нас не будет секса. Любые ласки, которые ты захочешь, но не секс. Да, я очень тебя хочу и знаю, что ты меня тоже, но мне не хочется совсем уж явно нарушать договор. Еще десять дней как-нибудь выдержим.
— Перестраховщик и зануда, — проворчала Лариса, опуская руку вниз.
— Должен же… в семье кто-то… — начал Рей и сбился с дыхания под движениями пальцев любимой. — Обе… щай.
— Οбещаю, — ответила Лариса. — Я вообще-то и не собиралась. Разве что помочь тебе немного расслабиться…
И опустилась вниз, чувствуя волну удовольствия от самого факта, что может вернуть Ρею хоть немного того блаженства, которое он так щедро дарил ей.
Утро Лариса провела, бегая по магазинам — надо было привезти семье гостинцев “из Αмерики”. Маме выбрала духи со сладко-пудровым ароматом, похожие на ее любимые, только дороже раза в три, папе — часы, Пашке — комиксов на английском языке. Заботливо оторвала русские ценники. Перекусывать не стали, Лариса пояснила:
— Мама там и так наготовила как на Маланьину свадьбу.
— Чью свадьбу? — не понял Рей.
— Увидишь, — загадочно ответила Лариса.
Мама и правда постаралась. Еды дома хватило бы, пожалуй, на десяток гостей. Запеченная в духовке курица, три салата, пирожки…
— Ларка! — брат, хоть и рослый подросток, по-детски бросился на шею. — А мужик у тебя ничего! Я думал, он жирный негр!
И увернувшись от сестринского праведного гнева, дальше выглядывал из комнаты, блестя глазами.
— Извини, он вредный, возраст такой, — шепотом оправдалась Лариса, но Рея было не так-то просто обидеть.
Маме с папой Рей понравился. Вежливый, приятный, аккуратный. Ну а что не русский — главное, что по — русски разговаривает, а то как же общаться? Единственное, что омрачало радость встречи, это вздохи будущей тещи:
— А жить-то вы в своей Америке будете? Может, сюда переберетесь, поближе?
— Мы подумаем, — не желая расстраивать родителей, пообещала Лариса. К концу ужина мама выманила дочь из комнаты, где мужчины были заняты разговором о том, где жить лучше.
— Доча, а как твой врач там, ты обещала сходить?
— Ходила, — еще раз соврала Лариса, — сказали, все в порядке.
— Вот, я же говорила, это Серега твой виноват, — закивала мать, до сих пор не простившая бывшего зятя. — А этот твой ничего такой. Неужели жениться хочет?
— Дату уже выбираем, — сказала Лариса.
— А как вы познакомились? — уточнила мама.
— По работе…
— Ну ты главное, доченька, там не останься, — попросила мать. — Мне бы поближе к внукам…
— Постараюсь, мама, — ответила Лариса. — Если что, будем часто прилетать в гости.
А сама подумала, что обязательно будет зарабатывать столько, чтобы все эти “перелеты” были им по карману. Все-таки надо будет вытащить из Аллы цену на магический переход!
— На свадьбу-то хоть пригласишь? А то вдруг поженитесь в этой самой Америке… — загрустила мать.
— Без вас точно свадьбу делать не будем, — заверила ее Лариса. Мелькнула шальная мысль: а что, если сделать Рею местный паспорт и пожениться еще и в ее родном мире?
Уходили из Ларисиного дома обласканные и обцелованные.
— Как тебе мои? — спросила Лариса.
— Οтличная семья, — искренне сказал Рей. — Не думал, что они меня так легко примут.
— Они такие… Только Пашка бывает доставучий. Рей, скажи… А ты бы хотел пожениться в моем мире?
— Только в твоем или еще и в твоем? — спросил Рей.
— А что… можно в обоих?
— А почему бы нет? У тебя есть славийский паспорт. Если Аллана достанет мне русский, то давай устроим два торжества — для моих друзей в моем мире и твоих в твоем.
— Класс, — Лариса пришла в радостное возбуждение. — Только, наверное, не русский, а американский… Как я рада! Давай расскажу тебе, как у нас проходят свадьбы…
— А я вчера в Сети посмотрел, — признался Рей. — Только не понял, напиваться и переодеваться в одежду другого пола у вас обязательно?
— Да нет, конечно… Стоп, — Лариса опешила, — у вас свадьбы трезвые, что ли? Никто не пьет?
— Ну почему, пьют. Но многие любят, если уж устраивать свадьбы, то по старой традиции, когда на столе нет крепких напитков, а муж и жена не пьют шампанское. Им подают особый магический напиток — считается, что так будут здоровее дети и сами супруги проживут вместе дольше…
На этой фразе лицо Рея немного затуманилось. Лариса поняла, что рассказ о свадьбе напомнил ему о собственной неудавшейся первой. Значит, решила она, надо устроить максимально непохожую тут.
— У нас все будет иначе, — шепнула она нежно.
— Я даже не сомневаюсь, — Ρей приобнял ее.
Эту ночь они снова наслаждались взаимными ласками. Так Ларисе нравилось куда больше — не только получать удовольствие самой, но еще и дарить. Вот, оказывается, как все просто — безмагический мир, и никакие контракты не помеха обоюдному желанию…
Еще два дня они провели, гуляя по улицам Ларисиного родного города, Рею хотелось знать, где она любила гулять, посмотреть на ее школу и всякие памятные для его любимой места. Лариса невольно вспоминала относительно чистенькие улицы Дарбурга и стыдливо ежилась, замечая облупившуюся краску фасадов, мусор на улицах и разбитый асфальт.
Ужинали у Ларисиных родителей, стараясь не объесться. Пирожки, которые мама заботливо заворачивала “с собой”, Лариса отдавала Алинкиной дочке: все равно с собой в мир Ρея не заберешь.
На следующий день Алла назначила обратный переход. Покосилась на них, слегка фыркнула, словно влюбленные ей уже глаза намозолили, деловито открыла портал. Шагая в него, Лариса краем глаза заметила странное напряжение в глазах Αллы — и дело тут явно было не только в открытии магического портала…
Предчувствие не замедлило оправдаться. Выйдя из портала, лицо мужчины неожиданно исказила гримаса боли, руки взметнулись к груди, ноги подкосились, и он осел на землю.
Лариса вскрикнула, заглушив прочувствованный мат Αллы, и упала на колени рядом с ним.
— Рей!
— Не вопи, Голубева! — резко оборвала ее магичка. — Что, трахались, уроды вы озабоченные?
Лариса уставилась на Аллану глазами, полными предательских слез, заморгала, но ответить не смогла, только выдавила:
— Что с ним?
