Девушка выразительно фыркнула, небрежно бросила платье на спинку, взяла следующее.
— Совсем не нравятся? — уточнил Хассель, провожая взглядом третий по счету отброшенный наряд.
— Они прелестны для служанки, дэршан, — склонилась в безупречном реверансе девушка, ее мелодичный голосок звенел от ярости.
— И что не так? — раздраженно вопросил Хассель, проклиная нужду, заставившую его нанять Ракель. Не мог же он допустить к племяннице наемника, а брать служанку и подвергать ее риску не позволял простой расчет: лишние трупы — лишние хлопоты.
— Сам попробуй побегать в таком или драться, — буркнула Ракель, берясь за юбку.
— Хм, — Хассель задумчиво потер подбородок, — неудобно, согласен, но если обрядить тебя в костюм наемницы, привлечешь внимание, и вынесут тебя, как самую опасную, в первые же минуты боя. Не станем делать подобного подарка нашим друзьям. Да, дорогая?
— Да, дорогой, — в тон ему отозвалась девушка и тут же прищурилась, склонив голову набок: — Останешься?
Под провокационным взглядом черных глаз Хассель смутился, одернул рукав рубашки.
— Лучше оценю конечный результат.
Ракель насмешкой встретила закрывшуюся дверь, хмыкнула и, поморщившись, покрутила в руках юбку. Благородный темно-синий был приравнен к скуке-скучной, но Хассель платил не только за молчание, и потому Ракель со вздохом взяла белую блузку в пару к юбке. Ярко, заметно, но она и должна быть заметна, чтобы подменить собой цель.
Глава шестнадцатая
Леон без единой мысли смотрел на окно. Встряхнулся, растер ладонями лицо. Помогло отчасти. Мысли появились, но какие-то неправильные, и он поспешил еще раз подвести итоги, чтобы заглушить внезапно возникшее недовольство собой.
Итак, вещи из пансиона доставили, билеты на пароход купили, договорившись с капитаном, что если не сядут в порту, то перехватят судно на выходе из пролива. Услуги Розталю оплачены. Кажется, он что-то забыл…
День за окном наливался полуденной жарой, даже мухи, и те перестали жужжать, лениво ползая по стеклу.
Ах да! Он собирался помириться с невестой, договориться о помолвке, а также очаровать и влюбить в себя Шанталь. Что же… договориться ему удалось, а вот что касается остального — Леон поморщился, вспоминая разгневанный взгляд девушки — не все сразу. Будет еще возможность пообщаться в спокойной обстановке, поднести дорогой букет, купить украшение. Что там еще любят девушки?
Его пассия любила бриллианты, меха и белое игристое вино. Еще она умела загадочно улыбаться и восхищенно смотреть, как смотрят на сильнейшего, умнейшего или на императора. Мужчины, поймав её взгляд, расправляли плечи, втягивали животы, а молодняк ходил косяком за своей богиней. Роалина была прекрасна и отлично умела этим пользоваться.
Её прадед пробился в благородные из кожевников. Ходили грязные слухи о выжившей из ума дарьете, которая на старости лет взяла в род юношу, заставив родню под страхом проклятия и отлучения от наследства смириться с ее выбором. После смерти супруги юношу ждала бы незавидная судьба — пинок под зад, если бы не вмешалась судьба, чередой случайных смертей отправившая на небеса родственников дарьеты. И к моменту смерти старухи — естественной и подтвержденной тремя лечащими врачами — у нее оставались лишь дальние родственники, которых даже не пригласили на похороны.
Вдовец женился второй раз — роду требовался наследник. Жену выбрал из обедневшего, а потому не слишком разборчивого рода. А вот дальше удача перестала заглядывать в высокий особняк с белыми колоннами. Новоиспеченный дэршан увлекся игрой, дорогими женщинами и прочими радостями жизни, стремясь убедить всех, что место главы рода ВанДаргмейр он занимает по праву.
После рождения наследника жена была забыта. Состояние ВанДаргмейров оседало в карманах шулеров, мутных дружков и хозяек борделей. И раствориться бы ему окончательно, если бы не нож, на который нарвался дэршан в темной подворотне.
После смерти мужа ничуть не огорченная вдова раздала долги, подсчитала остаток, всплакнула и взяла дело в свои руки. Постепенно дела наладились, но тут подрос сынок — единственная радость в жизни, и оказалось, что чадо целиком пошло в отца.
Три года загула юного ВанДаргмейра сильно подорвали состояние семьи, и дело пришлось поправлять выгодной женитьбой на безродной, но богатой наследнице семьи торговца.
В обществе ходили упорные слухи, что над ВанДаргмейрами тяготеет проклятие. Все мужчины рода гибли, не дожив до сорока. По мнению Леона, который внимательно изучил досье на свою пассию, дело было отнюдь не в проклятие, а в дурной крови. Сколь ни крась свинью в белый, овечкой она никогда не станет. Привлекательная внешность позволяла добиться многого, но страсть к порокам брала свое, доводя разгульную жизнь ВанДаргмейров до логичного финала.
Роалина красотой пошла в прадеда, вдобавок в ее хорошенькой голове жили практичные мысли — наследство прабабки, и свой первый роман она закрутила в шестнадцать, практически разорив на дорогих подарках годившегося ей в отцы дэршана.
После юная прелестница целиком и полностью отдалась увлекательному занятию — охоте, в которой дичью служили мужчины. Обязательно богатые, необязательно холостые.
В этом году Роалина отметила свой двадцатый день рождения, балансируя в шаге от возраста старой девы. Её мысли приняли очевидную направленность — найти не просто любовника, а мужа, упрочив положение в обществе выгодным браком. Принц на тот момент был женат, и Роалина обратила внимание на других членов императорской семьи.
Леон числился шестнадцатым в очереди на престол. Его родная тетя Арельгина была замужем за дядей нынешнего императора. Шальцгар обожал жену, своих детей у них не было, и Леон часто гостил у родственников. По высочайшему повелению его внесли в список престолонаследия, как их наследника. Сомнительная честь — решил для себя Леон, но его согласия никто и не спрашивал.
Дворец Леон не любил с детства, как ненавидел свой парадный костюм, в котором и ходить можно было с трудом. Ненавидел длинные приемы. Приторно сладкие улыбки придворных и тяжелые женские духи. Мучился, пока однажды его не подозвал к себе высокий худощавый старик в мундире и предложил увлекательную игру: подсчитать сколько в зале мужчин и женщин, сколько из них одеты в черное, а сколько — в синее и красное. После задания усложнились. Леон запоминал лица, характеристики, слушал разговоры, а потом слово в слово докладывал их своему наставнику — у юного дэршана оказалась отличная память. Стоило сказать, ВанРихстарг никогда не претендовал на роль учителя, их встречи были беседами, но именно они стали самыми ценными уроками в жизни Леона. Гораздо позднее, после смерти ВанРихстарга, Леон узнал, что старик возглавлял тайную канцелярию при дворце.
Наверное, не обрати на него внимания ВанРихстарг, Леон вырос таким же любителем красивой жизни, как и десятки его друзей. Но старик успел показать иную жизнь — жизнь сильных мужчин, опасных решений, предательств и самопожертвований, выбор тех, кто ставил родину выше всего остального. Тогда еще Леон не понимал, что это станет и его выбором.
