И он действительно прикрыл глаза ладонью, принявшись громко считать до десяти.
— Десять.
Сейчас умру. Вот прямо тут, упаду на этот грязный, в бурых потеках пол и умру. От страха. И кто-то сэкономит на мне пулю? Ну уж нет!
— Девять.
Мамочки, как тошнит. Интересно, если меня вырвет, я смогу прикинуться заразной? Нет, он же сказал: живые или мертвые. Пристрелят издалека. Не хочу умирать! Мне семнадцать. Я почти ничего не успела.
— Восемь.
Да я замужем еще не была! Мамочки, умру не целованной?! Хочу замуж. Белое платье, цветы. За кого? Да за кого угодно. Боги, клянусь, если выберусь живой, выйду замуж. Рожу троих, нет, пятерых, чтоб пеленки, сопли и горшки вытеснили всю дурь из головы.
— Семь.
И что там бормочет проклятая бездной убийца? Молится? Хорошая идея помолиться перед смертью. А что стучит? Сердце? Не угадала. Собственные зубы выбивают дробь.
— Шесть.
Мерцающее облако взметнулось из-под ног, а следом я почувствовала ощутимый укол в то место, на котором обычно сидят и тихое, но очень злобное:
— Бегом.
— Пять.
Краем глаза успела уловить, как в разные стороны метнулись три тени, а потом сама сорвалась с места, по дуге огибая застывших и глядящих перед собой стеклянными глазами бандитов.
— Четыре.
Ах, как я бежала! Неслась, не чуя под собой ног. Подгоняемая неумолимым:
— Три.
И многозначительная пауза: скоро-скоро я иду искать.
Страх толкал в спину, сердце уже билось в горле, бок кололо, грудь жгло, но я бежала. Мерцающее облако летело вместе с нами, и бежать в нем было удивительно красиво, если бы не:
— Два.
— Быстрее, корова!
Это кто из нас корова?! Да мою фигуру называли совершенством, а стать сравнивали с ланью! Злость придала сил, и в открытую дверь кирпичного ангара я влетела камнем, выпущенным из пращи.
— Один.
— Замри и не дыши, — прошептала Ракель.
Легко сказать — не дыши, когда хватаешь ртом воздух, а в груди — точно перца вдохнула — все горит.
Сзади послышались удивленные возгласы.
Облако, ставшее почти прозрачным, прощально мигнуло и исчезло. Я хотела спросить, что это было, но злой предупреждающий взгляд Ракель заставил подавиться вопросом. А потом зазвучали выстрелы.
Звонкие бах-бах разрывали воздух снаружи, а мне казалось — стреляли в меня и прямо здесь, в ангаре склада.
— Уходим.
Меня грубо дернули за рукав, но сейчас я грубости не заметила. В голове царил хаос, пересохшее горло с трудом заглатывало горячий воздух. Я взмокла и одновременно заледенела от страха.
— Но дядя? — нашла силы возразить.
— Остался нас прикрывать. Или у тебя есть козыри в кармане, которыми можно уложить толпу бандитов?
Ракель явно издевалась. И все же насмешка в ее голосе звучала без обычной язвительности, да и выглядела девушка неважно, что не мешало ей мною командовать:
— К лестнице, живо.
«Нашлась, понимаешь командирша», — сердито думала я, перехватывая руками ржавые ступени. Подумаешь, облако создавать умеет. Я тоже умею… череп из книги вызывать. Неуправляемый, конечно, но всяко страшнее мерцающих облаков.
Теперь понятно, почему дядя приволок эту девицу. Про умение отводить глаза я слышала — градоначальник рассказывал о воришке с таким талантом, которого ловили аж с помощью мага — но видела впервые. Полезное умение, если ты шпион или вор.
Странные знакомые у моего дяди. Чувствую, будет у нас разговор по душам, если доживем. И почему тот тип называл его Проповедник? У благородных не бывает кличек. Пошлая привычка давать клички свойственна людям, стоящим вне закона. Не хочется думать, что мой дядя ступил на кривую дорожку, но факты — упрямая вещь. Мой дядя — бандит!
Люк на крыши приоткрылся, оттуда хлынул ослепительный поток света, и протянулась рука:
— Давай, Шанти.
Леон! Как я рада его видеть. Его, а не дуло пистолета в лицо.
Крыша была покрыта красной черепицей, которая опасно хрустела под ногами, но держала. Повезло, склад более-менее новый. Дай, боги, не провалимся. Хотя этим фраканцам я бы не стала доверять. Положат бракованную черепицу, которая треснет подо мной. А вниз…
Скосила глаза. Мамочки! Вот это высота, дух захватывает! Свалишься — костей не соберешь. Ноги, перестав слушаться, тут же запутались друг в дружке. Я запнулась, поскальзываясь.
— Осторожней! Не смотри вниз!
Леон сжал мою ладонь, поддерживая под локоть.
— Корова! — еле слышно фыркнули сзади.
Нет, я точно ее убью. Мысли о сладком — месть будет очень сладкой — вытеснили из головы страх высоты. Я отпустила руку Леона, бодро зашагав по краю крыши. Крыши здесь, во Фракании, строили почти плоские — снега зимой, считай, нет. И я настолько осмелела, что бросила взгляд вокруг.
Вот оно — синее море: наш путь домой, а там, чуть правее, высятся ряды мачт, среди которых пузатыми ногами смотрятся трубы нашего парохода. А между нами — крыши, крыши: покрытые темно-красной черепицей и, попроще, дощатые. Да, мы на окраине складов!
Вжах! Пуля выбила осколки черепицы из-под ног.
Первый момент я даже не поняла, что это стреляют и стреляют по нам. А вот нижняя часть спины первой почувствовала догоняющие неприятности. Ноги сами собой рванули вперед, к краю склада, где виднелись перила второй лестницы.
Вжах! Стрелки были далеко — на том краю, но их выстрелы привлекали к нам внимание, как варящееся на плите мясо привлекает запахом собак. И скоро на наш след встанет вся стая.
Бах! Бах! А это уже с нашей стороны. Даже не оборачиваясь, я знала — стрелял Леон. Вопль боли, раздавшийся с той стороны крыши, резко охладил пыл преследователей, выстрелы стихли. Вовремя! Вот и лестница.
Я поморщилась от боли, спрыгнув в жесткую траву. Лестница не доходила метра двух до земли и пришлось прыгать, повиснув на руках.
Следом легко, без усилий, спрыгнула Ракель и махнула в сторону, противоположную от моря:
— Туда.
Мне было все равно куда, лишь бы подальше от пуль. Леон молча догнал нас. Быстрым шагом, почти бегом, мы нырнули в хитросплетение сараев, заросших пустырей и складов.
— Не высовывайся!
Рука Леона легла на грудь — нахал! — и вдавила меня обратно в стену. А я только на секундочку. Выглянуть и обратно. Никогда не думала, что быть дичью — настолько отвратительно. Страх плотным облаком клубился вокруг, лез пылью в нос, жутко хотелось чихнуть — последний раз в жизни — потому как следом за чихом прилетит пуля.
