Леон. Ругается, наверное. Последними словами поминает непутевую меня. И почему до сих пор не бросил? Не понимаю. Ничего я в этой жизни не понимаю. Из-за дневника? Так я его вернула. Из-за мести? Хочет доставить на родину и посадить в тюрьму? Тогда почему не разорвал помолвку и дяде представился женихом?
Нет, не сходится. Я потерла ладонью лоб. В мыслях царил хаос с легким привкусом безумия.
А проклятие ему даже идет. С цветком на щеке он не такой суровый. Интересно, какой от него эффект? Жаль, неудобно спросить.
Бездна, какая же я глупая! О чем только думаю!? О мужчине, которого прокляла, обокрала, заставила пересечь море и гоняться за мной через всю страну. И кто из нас после этого чудовище? Я или палач?
Нет, конечно, он. Какие могут быть сомнения! Не выйду я за него замуж. Пусть в наручниках к алтарю тащит. Я скажу «нет».
Шорох впереди заставил застыть и обратиться в слух. Шаги. Стук. Бормотание. Я вжалась в стену, надеясь, что меня не заметят.
Мимо моего укрытия прошаркала, опираясь на палку, согбенная старуха. Седые волосы свисали из-под грязного платка, серая в заплатках юбка подолом собирала дорожную пыль, на плече висела полотняная торба.
И я решилась.
— Бабушка, подождите, пожалуйста.
Догнала в три шага, пристроилась рядом, так как старуха не остановилась, продолжая неспешно переставлять грубые башмаки.
— Бабушка, вы мне не поможете? Мне дорогу к морю найти надо.
Заступила путь, старуха остановилась, медленно подняла безумный взгляд, от которого меня бросило в дрожь. Нас накрыла тень, точно облако внезапно нашло на солнце. Поднявшийся ветер швырнул в лицо пыль. Я закашлялась, прикрывая глаза, и застыла, услышав скрипучий старческий голос:
— Смерти ищешь? У моря ее и найдешь.
— Но как же так? — пробормотала растерянно. Взгляд старухи посветлел, она шумно высморкалась в фартук.
— Мне же к морю надо. По-другому дорогу не найду, — продолжала бормотать я.
— К морю? — переспросила старуха. — Так тебе, девонька, прямо вот туда, — и палку ткнулась мне за спину, — дом из белого камня увидишь, повернешь за него, а потом все прямо-прямо, никуда не сворачивая.
Леон вдохнул пахнущий морем воздух. Зелено-голубая гладь воды перед ним перекатывалась редкими волнами. Был почти полный штиль. Ослепительный диск солнца стремился к горизонту. Скоро закат. Времени почти не осталось. Так почему он здесь? Что его привело на пристань? Интуиция или невезение? Что-то определенно вело его сюда. Он даже может сказать что именно — проклятие. Щеку начинало немилосердно дергать, стоило отклониться в сторону.
Говорят, проклятие может вызвать безумие. Значит, он сходит с ума, раз не смог выкинуть из головы девчонку.
Взгляд зацепился за стоящую на самом краю пирса фигурку, одетую в светло-голубую блузку и черную юбку. Сердце пропустило удар, а в следующий момент он уже бежал к ней.
— Шанти! — окликнул и… замедлил шаг. Девушка не обернулась, продолжая стоять на краю и смотреть на море.
Что, к бездне, здесь происходит?
Невидимая сила скрутила мышцы, Леон выгнулся, упал, крича от боли. За спиной трижды грохнуло — Гриан. Сдавленный крик, прозвучавший следом за выстрелами, заставил Леона выругаться — ведь просил быть осторожней и держаться позади, но Гриан решил рискнуть и, похоже, нарвался.
Корчась от боли на каменной набережной, Леон, не отрываясь, смотрел на Шанти. Увидел, как девушка медленно, через силу, повернула к нему залитое слезами лицо.
Леон захрипел, пытаясь дотянуться до оружия.
— И кто это у нас такой прыткий?
Голос говорящего был нагл, как и его обладатель — молодой фраканец, которому Леон с радостью подпортил бы его красивое лицо.
— Не стоит недооценивать его, мальчик силен. Мой удар не вырубил его полностью.
Из тени сарая выступил еще один мужчина, но на Леона он даже не смотрел. Все его внимание было сосредоточено на девушке.
— Только тронь ее и ты — труп, — прохрипел Леон.
— И что ты сделаешь? — носок туфли фраканца ткнул его под ребра.
— Убью тебя, — выдохнул сквозь стиснутые от боли зубы.
— А он забавен, этот роландец, — рассмеялся молодой человек, поправил шейный платок и спросил, обращаясь к спутнику: — Мастер, зачем он вам? Вам же нужна девчонка? Забирайте её, а с этим я сам поговорю, — и фраканец постарался попасть Леону по лицу.
Тот успел увернуться, и удар пришелся вскользь по черепу. Мужчина досадливо поморщился.
— Верткий, зараза. Ничего, сейчас я его угомоню, — и занес ногу для очередного удара.
— Хватит, — оборвал его тот, кого он назвал Мастером, — мы и так привлекли много внимания. Говорил, не надо было обращаться к местному отребью. Толку от них никакого, только лишний шум. Кончайте его, забирайте девчонку — и уходим.
— Как скажете, Мастер, — с неудовольствием повиновался фраканец и махнул подчиненным: — Кончайте того и в воду, а этого я сам.
Он наклонился над Леоном, намереваясь накинуть удавку на горло.
Шанталь сдавленно крикнула, и мужчины отвлеклись на ее крик.
— Быстрее, — поторопил фраканца Мастер, — я не могу удерживать обоих.
Фраканец хищно оскалился, дернул Леона за волосы, заставляя его запрокинуть голову, и отлетел, получив ногой в лицо.
— Что копаешься? — со злостью спросил Мастер, укрепляя заклинание, удерживающее девушку.
— Сейчас, мастер, — мужчина поднялся, сплюнул кровь. Зло прищурился, глядя, как шатаясь, встает на четвереньки Леон.
— Сильный, да? — спросил, вытирая рукавом кровь с разбитых губ. Взмахом руки остановил подручных: — Я сам.
Выбил из дрожавших рук Леона револьвер, и тот, покатившись, со всплеском скрылся в мутной воде бухты.
Мужчина обмотал концами шнура ладони, пробормотал:
— Порезать бы тебя, да костюм жалко. Кровь плохо отстирывается. Вот ты чем кровь сводишь, а? Поделился бы рецептом, все равно сдохнешь.
Вместо ответа Леон зарычал, бросился вперед. Головой ударил в живот фраканца, и они покатились по пирсу, а затем с шумным всплеском оба ушли под воду.
Шанти крикнула, дернулась и застонала от боли — маг усилил давление.
— Дурак, ничего нормально сделать не может, — проговорил маг, наклоняясь над водой. Постоял пару секунд, потом махнул рукой остальным:
— Второго тоже в воду. Забираем девчонку и уходим.
Пальцы соскальзывали с покрытой водорослью стены пирса. Голова все чаще скрывалась под водой. Он успел пару раз хлебнуть соленой воды, и во рту стоял противный привкус. Мышцы стонали от нагрузки, но Леон цеплялся за эту проклятую стену, не желая сдаваться. Где-то там Шанти. Его Шанти, которая только и делает, что попадает в неприятности. Чьи волосы, цвета темного янтаря, блестят на солнце золотом, а улыбка теплом может поспорить с летним полднем.
