По странной прихоти при дворе прижилась Фэльма. Ее охотно приглашали на приемы, звали на семейные обеды. В детстве Тадеус часто играл с ее сыном – два года разницы не мешали им дружить. Леон, как старший, привык опекать принца. Фэльма подозревала, что он все еще видит в императоре младшего непутевого брата, не осознавая, что тот давно вырос и за его спиной мощь целой страны.
Глупый мальчишка! Стоит только Тадеусу увидеть, какими глазами его кузен смотрит на девчонку… Из одной только зависти отправит гнить в тюрьму.
Она видела, как Леон дернулся, когда девчонка вышла из комнаты. Еще чуть-чуть – и побежал бы догонять. Видела она, заметят и другие. Свет благосклонно принимал чужие страдания, но как огня боялся чужого счастья.
Фэльма усмехнулась. Никогда не верила, что ее всегда спокойный, рассудительный сын потеряет голову. Пока в переносном смысле, но если она останется в стороне, то и в прямом. Не спасут даже родственные связи и то, что их род несколько раз удостаивался чести войти в правящую династию, а в чертах Леона только слепой не заметит схожести с внешностью императора.
Она потерла лоб. Бедна, как раскалывается голова от этих мыслей!
– Мне не удалось добиться встречи с ним.
Леон, стоящий около окна, резко повернулся. Всмотрелся в лицо матери.
– Когда ты последний раз спала?
Давно, но она успеет выспаться, когда все закончится.
– Я видела обвинение и приказ об аресте. Знаешь, у меня есть свои связи в управлении. Так вот, – она приподнялась, села на диване, – ты абсолютно, совершенно и бесповоротно сошел с ума. Не пойму, чего ты добиваешься? Чтобы ее арестовали здесь, в нашем доме? Чтобы род ВанДаренбергов был навечно запятнан браком с убийцей? Ты подумал о своем брате, обо мне?
Леон виновато улыбнулся, сел рядом, взял ее руки, поднес к губам, поцеловал, и Фэльма ощутила, как задрожали губы, а глаза защипало от слез.
– Глупый мальчишка, – фыркнула, вырвала руки, отвернулась, скрывая заблестевшие глаза.
– Мама, прости.
Тихий голос сына заставил сердце сжаться от мучительной нежности.
– Я все исправлю, обещаю. Только прошу, помоги Шанти, – Фэльма дернулась, точно от удара. «Шанти, не Шанталь», – промелькнуло в мыслях.
– Вы очень похожи.
Фэльма удивленно вскинула брови и оскорбленно посмотрела на сына. Тот ответил понимающей улыбкой.
– Как и ты, она кажется сильной и никогда не признается, что ей нужна помощь.
Фэльма едва заметна поморщилась. Намек сына вышел более чем очевидным. Год назад она имела глупость связаться с аферистами, вымогающими деньги под благотворительные цели. Не одна, конечно, но совместное одурачивание не менее обидно, чем одиночное. К сыну она постеснялась обратиться. Три оскорбленные, жаждущие вернуть деньги дарьеты наняли пару ловких парней. Дело закончилось трупами как со стороны наемников, так и со стороны аферистов. А еще названными во время допроса именами нанимательниц – один из оставшихся в живых наемников раскололся в надежде, что дело замнут. Замяли. Но Фэльма пережила несколько неприятных дней и один весьма громкий разговор.
И вот теперь сын просит помочь той, которая уже разрушила их жизнь!
– Я виноват перед ней.
Фэльма видела сына разным, но извиняющимся… Пожалуй, только в детстве. Муж, помнится, шутил, что в сыне больше черт императорского рода, чем в его высочестве.
– А без твоей помощи ей не справиться.
И еще реже он просил о помощи. «Удивительно самостоятельный мальчик», – говорили приятельницы, и она старательно скрывала гордость за сына.
Фэльма улыбнулась, ровно как в детстве, взъерошила короткие волосы сына.
– Детеныш, – грудь защемило от давно забытого прозвища, – я всегда на твоей стороне.
Деловые клубы в Лорании появились недавно. Моду на собрание мужчин в элитных домах принесли фраканцы – известные любители гульнуть, поиграть и выпить. Клуб «Золотая лошадь» не стал исключением. Первоначально его хозяин – страстный поклонник скачек, известный в своих кругах заводчик породы Лагбустинский скакун и неизменный участник всех крупных конных выставок, задумывал клуб, как собрание тех, кто понимает, чем бабка отличается от копыта. Но постепенно любители выпить и поговорить сильно разбавили общество коннозаводчиков, а три года назад скончался и сам владелец клуба. Наследники быстренько продали клуб, новые же хозяева оставили зданию прежнее название, оборудовав залы игорными столами, сценой, баром, библиотекой, увеличив число отдельных кабинетов до десяти. Немаленький вступительный взнос, а также поручительство двух членов клуба помогали поддерживать репутацию элитного заведения.
Официант неслышно скользил по натертым воском полам. Обогнул столик, на котором уже три дня шло сражение белых с черными, и два пожилых дэршана не торопились завершать партию. В другом зале было более оживленно – стук шаров, гоняемых по зеленому сукну, смешивался со звоном бокалов и взрывами смеха – неуклюжий новичок уже дважды мазал кием по шару.
Третий зал был погружен в глубокую тишину. Шуршали перелистываемые новостные листки, поскрипывали страницы книг, уютно горели зеленые лампы, а посетители прятались в глубоких, мягких креслах.
Официант беззвучно повернул ручку двери, хорошо смазанные петли не издали ни единого скрипа, и вышел в галерею, откуда можно было попасть в приватные кабинеты. Около одного из них он остановился, постучал. Получил позволение войти и, не глядя на посетителей – излишнее любопытство в клубе – прямая дорога к увольнению – быстро расставил на столе два бокала, графин с коньяком, блюдо с легкой закуской. Плеснул на дно бокалов янтарной жидкости, смахнул пылинку со стола и бесшумно удалился, оставив двух мужчин в одиночестве.
Они проследили, как за официантом закрылась дверь, как восстановилась магическая защита, и только после этого продолжили разговор.
– Я настаиваю: провал во Фракании – целиком и полностью ваша вина. Ситуация сложилась самым благоприятным образом. Объект был вывезен из страны, а в итоге ваши люди не справились с какой-то там девицей.
Мужчина выразительно фыркнул, отчего усы над его губой воинственно встопорщились. Его собеседник – немолодой, полностью седой мужчина, поморщился, явно не разделяя настрой оппонента. Тот же продолжал наседать:
– Я поражен некомпетентностью ваших людей. Устроили переполох, еще и обратились к императору с просьбой найти убийцу. Вы в своем уме? Привлекать внимание к случившемуся – сущее безумие. И кстати, почему о вашей инициативе я узнаю из третьих рук и вынужден мямлить и придумывать отговорки на вопросы министра иностранных дел? Только представьте, меня, посла Инры, отчитали, точно мальчишку!
И он залпом вылил в себя коньяк. Его собеседник не торопился осушать свой бокал. Поднял, покрутил в руках, вернул на стол и только после этого заговорил, тихо роняя слова:
