– Мне много всего дарили, но цветы, да еще и такого, хм, оттенка, никогда, – донеслось в спину. Я улыбнулась – хоть кому-то повезло сегодня, и настроение стремительно пошло вверх.
Я немного нервничала. Самую чуточку. Пристальный взгляд Фэльмы давил, напоминая, что дарьета не имеет право на ошибку. И пусть это был всего лишь ужин в тесном, почти семейном кругу, мне хотелось провести его идеально.
Я в десятый раз обвела взглядом сервированный стол, накрытый белоснежной скатертью. Огоньки свечей красиво играли в хрустальных бокалах. Сложенные хитрым способом салфетки смотрелись экзотическими цветами. Ровными рядами сбоку от тарелок лежали столовые приборы. У дверей застыли слуги, готовые начать разносить горячие блюда. Фэльма вещала о последней премьере на сцене Большой Оперы. Дядя скучал, Ирлат все с более озабоченным видом посматривал на дверь, но воспитание пока удерживало его от прямого вопроса о Ракель. Я наслаждалась тем, что Леон рядом и временами касается, словно невзначай, моей руки. От простого движения – подушечкой пальца по моему запястью – у меня мурашки бежали по коже, а внутри разгоралось предвкушение.
– Доброго вечера.
Кажется, дверь снесло. Нет, просто кое-кто ее с силой открыл. Фэльма вздрогнула, обернулась, стремительно бледнея. Мне и оборачиваться не требовалось, чтобы понять, кто изволил нас посетить.
– Ракель! Я так рад вас видеть!
Ирлат первым подскочил с места. Остальные мужчины медленно поднялись. Дядя, прищурившись, подарил воспитаннице мрачно-обещающий взгляд, который она, естественно, проигнорировала.
Ракель обошла стол, похлопала вместо приветствия парня по плечу, плюхнулась на отодвинутый им стул. Фэльма издала тихий стон, и дядя знаком велел разлить всем вина.
Честно не знаю, что бы я сейчас предпочла: напиться, упасть в обморок или побиться головой об стол? Хотелось всего сразу. А еще прибить одну идиотку, решившую, что штаны, рубашка и узкий камзол – хоть попу прикрыла – достойный наряд для ужина.
К моему удивлению, Ирлат и глазом не моргнул, словно рядом с ним восседала дарьета в бальном платье, а не бандитского вида девица, с забранными в высокий хвост волосами.
– М-м-м, – проговорило это недоразумение, по чистой случайности, считающееся гостьей в нашем доме, – сколько всего вкусного! Я жутко голодная.
– Позвольте, я помогу!
– У меня пока еще две руки, справлюсь сама, – отвергла помощь Ракель.
Дядя закашлялся, маскируя смех. Ирлат же… нисколько не обиделся и даже ухитрился подсунуть своей соседке пару корзиночек с селедочным кремом. У меня закралось подозрение, что Ирлат – слеп на оба глаза и безнадежно глух или он прекрасно скрывает свои эмоции.
– Мальчик не так прост, – прошептал на ухо Леон, делясь своими подозрениями, и я уже начала жалеть, что пригласила его в дом.
– Говорят, нынешняя дива отличается кристальным голосом, – отошла от шока Фэльма, и тишина за столом, которую мы выдерживали, боясь спровоцировать Ракель, сломалась.
– Я бы очень хотела ее послушать, – я поддержала свекровь.
– Нытье это, а не пение, – не согласилась Ракель.
– Вот и я так считаю, – встал на ее сторону Ирлат, чем заработал наши недоуменные взгляды и один очень хитрый от Хасселя. – Нет, на самом деле похоже, – смешался он, густо покраснев. Я понимающе улыбнулась – на себе испытала, насколько заразна прямолинейность Ракель.
– Ирлат, а как поживает ваша матушка? И напомните, оба ваших старших брата уже женаты?
Бедная Фэльма усиленно искала безопасные темы для разговора, и я ее понимала, занимаясь примерно тем же. Живопись Ракель назовет мазней, пьесы – выдумками драматургов. В итоге мы слушали чуть запинающегося от смущения Ирлата, рассказывающего историю своей семьи, а потом в дело вступил дядя, чьи истории, хоть и вызывали насмешливое фырканье Ракель, но открыто ею ложью не назывались.
– Сегодняшний ужин был великолепен. Мои бесконечные комплименты хозяйке этого дома, – наш гость с сожалением проводил взглядом уносимые тарелки из-под десерта. Я облегченно выдохнула. Ужин почти закончен, все живы, это ли не повод для радости и гордости собой. А сплетни… уверена, Ирлат не настолько плохо воспитан, чтобы распускать сплетни о нас.
– Ми… эм, дра… – Ирлат так и не решил, какой эпитет будет наиболее безопасен, – Ракель, вы не могли бы меня проводить? Я бы хотел вам кое-что сказать.
Я уважительно посмотрела на гостя. Не дурак. Прекрасно понимает, что больше повода для визита у него не будет. Настойчивый… И это значит, что труп у нас все же может случиться.
Пока я кусала губы, переживая, дядя поступил проще. Подкрался к двери столовой, приоткрыл дверь. Тихий голос Ирлата было не разобрать, зато Ракель говорила за двоих.
– Считаешь, у такого, как ты, есть шанс? У маменькиного сынка, который живет тем, что тратит ее деньги? Развлекается на балах или ест на ужинах? Думаешь, меня когда-нибудь заинтересует кто-нибудь столь жалкий, как ты?
Удаляющийся звук уверенных шагов. Тишина, а потом скрип входной двери.
– Нехорошо получилось, – пробормотала.
– А мне, кажется, наоборот, – не согласился Леон, – она права. Парень мается дурью. Играет в жизнь, Ракель же настоящая, вот он и вцепился в нее. Теперь либо возьмется за ум, либо останется тем, кто есть.
– Согласен, – кивнул дядя, – мужчинам полезны жестокие уроки, они делают нас сильнее.
Глава двадцать первая
Во дворец нас все же пригласили, а не повели под арестом. Следующим днем принесли запечатанный конверт с золотистым вензелем в углу. Корона желала нас видеть завтра, после утреннего приема. Его величество разумно решил оставить прогневавших его подданных на сладкое, чтобы потом ничего не отвлекало от монаршего гнева.
Приглашение заставило меня поторопиться с принятием решения. Не знаю, что там задумал его величество, но уверена – ничего хорошего нас не ждет. И пусть женитьба Леона обезопасила меня напрямую от тюрьмы и казни, Тадеус вполне мог придумать какую-нибудь гадость для новоиспеченной родственницы.
Мужчины собрались на экстренное совещание, даже Ракель пригласили, меня же утащила – по-другому это и не назовешь – свекровь пройтись по магазинам.
– Нам столько всего надо купить! Платье к завтрашнему визиту мы успеем подготовить, а остальное придется искать самим. Ты же не доверишь выбор шляпки портнихе?
Была бы моя воля – доверила. И не только шляпки, но и туфель, сумочки, перчаток и белья. Попыталась донести это до свекрови, но та пришла в откровенный ужас, а так как я всегда плохо переносила заламывание рук, огорченные взгляды и тяжелые вздохи, то пришлось согласиться ради мира в семье. Все равно подходы к кабинету караулил дворецкий, а сама свекровь не собиралась отступать:
– Запомни, ты теперь ВанДаренберг и даже при аресте должна выглядеть достойно. Пусть завтра весь двор обсуждает твой наряд, а не сплетничает об опале и обвинении в убийстве.
