– Посплю и утром буду в порядке, – мило улыбнулась.
– Тогда ложись спать пораньше, день был тяжелый, – дядя улыбнулся в ответ, только глаза остались холодными, – я зайду перед сном.
Все, мне конец. Уверена, он не сказку придет рассказывать. Может, сбежать? И бросить Леона? Вот же… бездна.
Глава двадцать третья
– И как это понимать? – его величество уже не орал, а сипел, тыкая пальцем в надпись на стене.
На подкопченной от пожара стене тронного зала ярко алые, в цвет крови, буквы смотрелись эпично. Леон не отказал себе в удовольствии и прочитал еще раз. Вслух.
«Сунешься с опытами, всем магам глаза на задницу натяну, причем на твою». Вместо точки, чтобы ни у кого не возникло сомнений о чьей заднице идет речь, красовалась корона – корявая, трех зубчатая, но вполне узнаваемая.
– Издеваешься? – его величество повернул к нему покрасневшее от бешенства лицо. – Думаешь, я читать не умею? Да я эту проклятую надпись до конца жизни не забуду!
– И что вы от меня хотите?
Леон подошел, поскреб пальцем мрамор. Если это и была краска, то очень качественно вплавленная в камень.
– Предлагаю зашпаклевать и закрасить.
– А на северной стене тоже шпаклевать будем?! – взвился император. Северная стена выходила на город, и народ там уже толпился, несмотря на стражу. Впрочем, стражи не особо усердствовали в разгоне зевак.
– Везде, где потребуется. Или вы хотите оставить потомкам?
– Я хочу, чтобы ты немедленно нашел эту тварь и… – тут его величество запнулся, потому как даже до его перенервничавшего мозга дошло, что арестовать потустороннюю сущность невозможно, – и передал ее магам. Они должны ее уничтожить, иначе зачем я их всех кормлю?
Леон уже представлял себе этот театр абсурда. Ориентировки на подозреваемого или подозреваемую. Инструкция по поимке. И отчеты, большей частью напоминающие то ли анекдот, то ли готический роман ужаса. Совместное расследование с магконтролем само по себе муторное занятие, а с таким преступником – один головняк.
С тоской вспомнилось, что заявление на отставку ему так никто и не подписал. Если бы знал о нападении, обязательно бы настоял, а теперь мнительный братец вцепится в него и не отпустит, пока тот не выложит заговорщиков на блюдечке.
– Ваше величество, – осторожно начал.
– Давай без величеств, – махнул рукой император, запуская пятерню в уже изрядно потрепанную прическу. – Какие величества, когда у меня вдовствующая императрица лежит с нервным срывом, а всех придворных дарьет – точно метлой вымело. Разбежались из дворца как тараканы. Хорошо хоть, – проговорил с явным одобрением, – у супруги оказались крепкие нервы, навела порядок. На месте северного крыла – развалины, оранжерея – вдребезги, тронный зал испохаблен. Вместо слуг – мыши. Хотя нет, мыши тоже сбежали. Маги с ума посходили. Клялись, что больше одного светового шара создать не могут, тогда что это было? Что, я вас спрашиваю?! – последнюю фразу его величество практически проорал, и Леон догадался обернуться.
За его спиной мялся бледный начальник магконтроля, не решаясь прервать их разговор.
– Добрый вечер, Ларсей, – поздоровался Леон, не раз по долгу службы сталкивавшийся с коллегой.
– Я бы не назвал его добрым, Леон, – вздохнул тот, нервно поправил порванный плащ и обменялся рукопожатием.
– Что у вас? – спросил Леон.
– Да, что у нас? – с явным сарказмом повторил вопрос император. Ларсей с тоской покосился на его величество, ему явно хотелось получить совет коллеги, но делиться непричесанными выводами с начальством было бы опрометчиво. Помявшись, Ларсей все же начал доклад, осторожно подбирая слова.
– Мы обследовали периметр дворца и дворцовых территорий – ни следов твари. Защита дворца восстановлена. Оцепление выставили на случай, если тварь вернется. Надписи пробовали прикрыть иллюзией, но, увы, не сработало. Надо закрашивать, в крайнем случае, менять кладку.
Его величество болезненно поморщился. Леон его понимал, казна – не резиновая, а тут – столько расходов. Хорошо еще двор собирался переезжать в летний дворец. Уедут на месяц раньше.
– Вы точно уверены, что надпись оставила тварь? – уточнил Леон. Его этот вопрос интересовал с того момента, как он увидел надпись, пусть откровенно грубую, но вполне разумную, а ведь маги в голос утверждали, что твари разумными быть не могут. Какие-то зачатки разума у них, безусловно, были, но не выше собачьего интеллекта.
– Сами ломаем голову, – не стал увиливать Ларсей, – но у меня есть свидетели, которые видели, как надпись появилась на стене. К тому же, – он подошел, провел рукой над стеной, – чувствуются остаточные следы.
Леон мысленно отмел версию с заговорщиками, действующими под прикрытием твари. Настоящей или иллюзорной – еще надо будет разобраться.
– А что касается самой надписи, что думаете?
– А что там думать? – неожиданно вмешался Тадеус. – Ясно же – бред. Нет никакого смысла. Тварь мне ищите, а не ребусы разгадывайте!
Ларсей озадаченно покосился на императора, не понимая причин столь бурной реакции. А вот Леон понимал, но это была не та информация, которой он хотел бы делиться коллегой. Пусть сам додумывает о том, что вряд ли его величество сильно задело упоминание императорской задницы – и не такие доклады о настроении в народе получал, особенно после очередного поднятия налога. А вот намек на опыты магов изрядно подпортил венценосное настроение.
Пока маг пребывал в раздумьях, Леон пытался выстроить версию, но мысли упорно сворачивали к одной рыжеволосой особе – единственной, как он знал, умеющей общаться с тварями и даже как-то на них влиять. Он уже и головой потряс, отметая эту вполне себе логичную версию. И если бы сам не оставил Шанти дома под присмотром матери, давно бы сорвался из дворца – прижать к стенке и вытрясти правду.
– Мы проверили все, в первую очередь гробницы, – маг развел руками, обозначая, что осмотр ничего не дал, но тут же подкинул козырь: – Зато у нас есть показания свидетелей. Как раз перед нападением два стражника проводили во дворец трех подозрительных личностей. Двух дарьет и одного дэршана. Дарьета упала в фонтан, и ей нужно было высушить платье. Может и совпадение, но больше ничего подозрительного нет.
Сердце Леона пропустило удар, чтобы затем ускориться. Он сглотнул, понимая, что никакое это к бездне несовпадение. Но как?!
Если Шанти была не одна, кто эти двое? Женщина – Ракель, больше некому. Матушка вряд ли согласилась. А мужчина? Хассель или Фридгерс?
– И что потом с ними случилось? – спросил как можно равнодушнее, только сердце сумасшедше бухало в груди.
– Сбежали, – пожал плечами Ларсей и добавил, извиняясь: – Мы еще не всех свидетелей опросили.
– Ищите, – бросил, поджав губы, его величество, – если за этим кто-то стоит… Из-под земли достаньте.
