Ларсей с поклоном, бормоча: «Да, конечно. Будет сделано», удалился.
Тадеус устало потер лоб, повернулся к Леону:
– Тебе есть, что сказать, да? Не кривись, по лицу вижу, гадость приготовил. Говори, хуже уже не будет.
Вот с этим Леон был не согласен. Дай волю этим троим, сегодняшнее покажется детской шалостью. Он прикрыл глаза, мысленно перебирая нанесенный ущерб и соотнося его со статьей закона. История судебных тяжб еще не знала дел со столь крупным ущербом. Интересно, кто-нибудь из этих авантюристов хоть немного представлял себе последствия? Народные мстители, бездна их побери.
– Мне смущает один момент – надпись. Если тварь не поумнела в один день, то ею кто-то управлял.
Он уже знал кто. Еще не знал как, но обязательно это выяснит.
– Надпись, – повторил император, задумчиво пожевал губу, а потом пожаловался: – Жена ультиматум выставила: ни одного мага во дворце. И мать в кое-то веки с ней согласна. Как будто мне самому приятно с ними общаться. Не понимают, глупые курицы, что не будем мы первыми, нас обгонят, еще и растопчут по дороге. Сам знаешь, в политике друзей нет.
– А тебе не приходило в голову, кому выгодно навести страх? Заставить прибегнуть к помощи? Показать свою незаменимость?
Леон даже на давно забытое с юности «ты» перешел, подводя кузена к нужным выводам. Приходилось импровизировать, чтобы отвести подозрение от одной прыткой и самостоятельной – вернусь домой, выпорю – особе.
– Смотри – никто не пострадал. Синяки, полученные в давке, не в счет. Всех успели вывести до обрушения здания. И что получается? Тварь только пугала, да стены портила. Не серьезно для заговора, не находишь?
– Еще розыгрышем назови, – засопел Тадеус, – дорогой розыгрыш-то получается. Опять же честь моя пострадала, а честь императора – это честь страны. Не понимаю, – вскинулся он, – ты защищаешь заговорщиков?
Вообще-то да, но кузену об этом знать не обязательно.
– Намекаю, ты пригрел змею на груди. Кто сегодня всех спас? Кто завтра придет к тебе с прошением, что нужны дополнительные средства и пришла пора пересмотреть антимагический договор? А через неделю уже с десяток подобных тварей заявятся в дома к честным горожанам, и сегодняшний «заговор» покажется детским розыгрышем. Давно у нас бунтов не было?
– Сплюнь, – посоветовал император, и сам звучно, от души сплюнул три раза на мраморный пол. Потом, заложив руки за спину, прошелся по залу. Около испорченный стены задержался, пробормотал ругательства.
– А ведь уверяли, что не смогли подчинить, – поделился мрачно с Леоном, добавив: – Кругом одно жулье.
– Я это знаю лучше, чем кто-либо, – усмехнулся Леон и тут же посерьезнел: – Раз мы разобрались с этим вопросом, моя жена вам больше не нужна?
Он снова вернулся на «вы», и Тадеус мгновенно уловил смену настроения брата.
– Неужели так понравилась? – остановился напротив, вглядываясь в лицо Леона.
– Я люблю ее, – просто ответил тот. Тадеус сжал зубы, сдерживая рвущееся изнутри раздражение. Он тоже хотел бы жениться по своему желанию. В памяти всплыли завораживающе черные глаза дочери фраканского посла. Увы, матушка даже слушать не стала о мезальянсе.
С какой радостью он убрал бы эту Шанталь от брата, заставил пройти через навязанный брак, но они давно не дети, пора заканчивать глупое соперничество.
– Бездна с тобой, – махнул рукой, – живи, с кем хочешь, только достань мне этих шутников. Разрешаю перетрясти магов. А тварь… ты прав. Нужен тот, кто ею управлял. И ведь знали сволочи, что делать – проклятую надпись полгорода видело.
«И скоро о происшествии во дворце будет известно не только в Роландии, но и в остальных странах», – добавил про себя Леон.
– Думаю, мы играем с огнем. Что если твари на самом деле не управляемы, а реагируют на наше подсознание? Например, кто-то из подопытных увидел кошмар, а тварь посчитала это приказом?
Император недовольно нахмурился, обдумывая сказанное Леоном. Он не стал уточнять, откуда тому известно об «опытах». Ясно же – искал информацию, пытаясь защитить жену, вот и накопал.
– Откуда такие мысли?
– Видел, как действует тварь. Она реагировала, даже когда моя невеста пребывала в обмороке. Не застывала, не исчезала, а действовала, словно самостоятельная сущность. Но будь она на самом деле разумной, мы бы давно знали об этом.
– Хм, – Тадеус потер подбородок, потом щелкнул пальцами, – и ведь ни одна сволочь не доложила о таком варианте. Если ты прав… Тогда на поле боя стоит кому-то из бойцов возненавидеть меня сильнее, чем врага, и вместо атаки мы получим бойню своих.
– Да, ваше величество, именно так, – подтвердил Леон.
Было поздно, когда он вернулся домой, и особняк уже погрузился во тьму, лишь на первом этаже в холле горел свет. Леон оставил императора «дозревать» до предстоящего утром разговора с магистром. В том, что он будет жестким, Леон не сомневался. Тадеус был неприятно поражен силой «контролируемых» им магов. Страну ждут новые ограничения, которые уже заранее будут не эффективны. За время работы Леон давно понял, одними запретами проблему не решить. Магия – не та сила, которую можно убрать на чердак и забыть. А еще на окраинах растет число «дичков», и эта та проблема, с которой тоже придется разбираться.
У случившегося есть один весомый плюс. Если правильно разыграть карты, магистру станет не до Шанти. Осталось распространить нужные слухи для зарубежных коллег, чтобы окончательно отвадить охотников от жены. Но с этим пусть Шонраж разбирается, должна быть польза от дармоедов, радеющих за интересы государства и живущих за счет него же.
– Дэршан, доброй ночи, – из тени выступил начальник охраны, поклонился, и Леон кивнул, давая понять, что готов принять доклад, – все спокойно. Никого подозрительного не наблюдали. Дарьета особняк не покидала.
Леон скрипнул зубами, напоминая себе, что его люди не умеют бороться с отводом глаз. Сам был свидетелем, как ловко Ракель сработала во Фракании. А Фридгерса он лично! попросил присмотреть за домом, ведь только маг может поймать мага, а Леон именно сегодня ожидал провокаций, с целью выманить Шанти на улицу. Ха! Зачем провокации, когда эта авантюристка, эта доморощенная укротительница тварей сама решила прогуляться.
Впрочем, он тоже хорош. Доверился проходимцу. Фридгерс, как был наемником, так им и остался, даром что в учениках ходит. Интересно, чем именно его подкупила Шанти? Нет, нельзя думать об этом, потому как память сразу подкидывает похотливые взгляды уродца.
Леон выдохнул, разжимая ладони. Не успел жениться, а уже всех мужиков в округе подозревает в измене с женой. И как люди живут по двадцать-тридцать лет в браке и остаются при этом в здравом уме?
– Точно ничего подозрительного? – уточнил не сдержавшись.
– Частер жаловался на зрение. Говорил, мелькало что-то странное, но уловить не смог.
