— Нет, ты что! У меня все отлично. Я за справкой для вождения! — засмеялась я.
— А почему сюда, а не на первый эта… Аааа! — протянул он. — Понял. Давай я тебе эту справку дам, чтобы в очереди не стоять.
— Давай! — согласилась я легко.
Он отпер соседний кабинет и жестом пригласил меня проходить. Сел за стол, я устроилась напротив. Забавное повторение нашей первой встречи. Впрочем, а как иначе?
Только чувствовала я себя совсем по-другому.
— Ну как вообще твои дела, Нина Аверьянова? — не поднимая головы, спросил Максим. Он положил перед собой листок бумаги и что-то на нем писал параллельно с разговором. — Жизнь бьет ключом, раз решила научиться вождению? Скоро и за справкой на оружие придешь!
— Ага, и куплю себе ружье! Да, мне мой… жених, — я замешкалась, не зная, как назвать Захара. — Машину подарил. Надо учиться.
— А чего права не подарил? — усмехнулся Максим. — Кто ж девушкам только половину подарка делает?
— Ну ты что! Я вообще не знаю, на какие педали жать! — испугалась я.
— Жених — это хорошо, — кивнул Максим. — Всегда радуюсь когда пациентки вливаются в социальную жизнь. Замуж выходят, детей заводят, — он подписал бумагу, поставил печать, но на меня так и не посмотрел. — Ты-то не собираешься детей заводить?
— Собираюсь, — я кивнула. — Мы как раз недавно это обсуждали. Пока сильно стараться не будем, как получится.
— Когда свадьба-то? Пригласишь? — Максим наконец поднял глаза и слегка, уголками губ, изобразил улыбку.
— Не знаю, — я пожала плечами. — Нам пока некуда торопиться.
— Ну как некуда? Ребенка уже планируете, а свадьбу нет?
— Ну, вот получится ребенок, тогда и поженимся.
Максим нахмурился:
— Нет, это неправильно. Странное отношение, Нин. Как будто ты своему жениху только как инкубатор нужна.
— Максим, — я встала, протягивая руку, он вложил в нее готовую справку. — Ты помнишь, что ты не мой психотерапевт?
— Нет, не твой, — качнул он головой. — Но…
— И не мой друг — настолько я помню, ты говорил, что ни любовником, ни другом не можешь быть два года с момента, как перестанешь быть моим врачом.
— Все так, — ровно сказал он, откинулся на стуле и скрестил руки на груди. Небесные глаза прошлись по мне с ног до головы и обратно. — Ты полностью права, Нина Аверьянова. Не имею я права высказывать тебе свое мнение ни в каком качестве. Ты молодец, хорошие границы выстраиваешь. Глядишь — все еще будет хорошо. А у меня просто профдеформация. Счастливые люди ко мне не приходят, сама понимаешь.
— Спасибо, — сказала я, складывая справку пополам и покидая кабинет.
Ощущение от разговора у меня осталось странное.
Говорят, дети скрепляют семью
С ребенком у нас оказалось все не так легко, как я думала.
Захар был совершенно уверен, что он получится с первого же раза, — и страшно удивился, увидев меня выходящей из ванной со слабой улыбкой. Я покачала головой.
— Черт! Зачем же я предохранялся всю жизнь! — удивился он. — Думал, стоит разочек без презика — и все, готова мамочка!
— Ну, может быть, дело во мне. — Я пожала плечами.
Списать на то, что мы плохо старались, было невозможно. Без презервативов секс приобрел какую-то особенно порочную атмосферу. Чувство запретности. Ну и ощущения были ярче.
Особенно у Захара — он порывался по выходным вообще не выпускать меня из постели. Но разрывался между сексом и ремонтом, как настоящий мужчина.
Еще через пару месяцев напряглась уже я.
— Это по природе так. Детей надо зачинать осенью, чтобы рождались к весне-лету, — утешали меня подруги. — Не зря наши предки играли все свадьбы после уборки урожая.
Но и в сентябре, и в октябре, и даже в ноябре месячные приходили как по часам.
Хоть бы разочек задержались, чтобы дать мне надежду!
— Прости… — сказала я, выходя из ванной. — Снова нет.
Захар нахмурился.
— Знаешь, мне кажется, с тобой что-то не так.
— В смысле? — У меня челюсть отвалилась от неожиданности. — А почему не с тобой?
— Моя мама забеременела в первую брачную ночь! И бабушка тоже.
— Ну так не ты же забеременел, — фыркнула я. — Сходи сначала своих живчиков проверь, прежде чем мне претензии предъявлять.
— У меня все в порядке!
— Откуда ты знаешь?
— Оттуда! — буркнул Захар и врубил телевизор погромче, за весь вечер больше ни разу со мной не заговорив.
Я тихонько поплакала в ванной, включив воду, чтобы он не слышал мои всхлипывания.
— Так когда вы жениться-то будете? — спросила меня мама в очередном разговоре по телефону. — С весны собираетесь.
— Когда я забеременею, — ответила я привычно. Подруги тоже постоянно об этом спрашивали, и отмазка всегда прокатывала.
— Что, прямо с пузом пойдешь в загс? — спросила мама.
— Почему с пузом? Мы сразу поженимся… наверное.
Голос мой прозвучал неуверенно. Как раз накануне Захар решил меня просветить и долго рассказывал о «биохимической беременности», о том, что большинство зачатий заканчиваются самопроизвольными выкидышами — так природа избавляется от нежизнеспособных эмбрионов — и что считать беременность свершившейся стоит только с началом второго триместра. Так что, может, придется и правда замуж месяце на пятом-шестом идти. С животиком уже.
Вечером я долго ходила вокруг Захара, все думая: спросить или не спросить? Когда? Когда мы поженимся-то? А вдруг что-то случится до рождения или даже в родах? Если ему так важен ребенок, то, может, он захочет уже после его появления на мне жениться? Получается, я буду рожать без мужа?
Слишком много мыслей — тревожных, печальных. Таких, какие давненько меня не посещали.
— Что ты мнешься, Нин? — заметил наконец Захар мои терзания. — Кстати, я тебя к врачу записал на завтра, отпросись с работы.
— К-к-какому врачу? — удивилась я.
— Репродуктологу. Будем тебя проверять, почему ты не беременеешь.
— А ты уже проверился сам? — ощетинилась я мгновенно. Почему-то вспомнились слова Максима про хорошие границы. Это тот самый случай, когда пора их выставлять?
— У меня. Все. В порядке! — отчеканил Захар, глядя мне в глаза. — И не хочу больше об этом слышать.
Что поделать — я отпросилась. Захар со мной не поехал: ему-то надо было работать, а вдвоем отпрашиваться, как он сказал, было бы нехорошо.
Половину крови из меня забрали на анализы, вторую половину попортили стенаниями о том, что в тридцать рожать уже поздно, «где ж вы раньше были?»
