Когда он расстегнул и сдернул джинсы, под ними обнаружился… ммм… предмет моих эротических снов — его потрясающий, большой, красивый, крепко стоящий член…
Повязанный красным бантиком вокруг головки.
— Ааааааа! — Я не смогла сдержаться. — Санта! Санта пришел!
— С новым годом! — заявил Максим, качнув членом.
— Мой подарок!
Я перевернулась на четвереньки, подползла к краю кровати, вцепилась в его бедра, приподнимаясь, и… не устояла.
Накрыла губами алую головку. Аккурат до бантика. Все, что поместилось.
Хотя нет…
Я выпустила ее, набрала воздуха в легкие и скользнула губами чуть дальше, отодвинув бантик. А потом еще дальше… И еще.
— Все! — заявила я, глядя на его член, перевязанный ленточкой — теперь ровно посередине. — Это мой предел!
— Думаю… — глубоким голосом мурлыкнул Максим, — …в тебе есть места, куда он поместится целиком…
Это был невыносимо медленный, нежный, долгий секс — томительный, расплавляющий, горячий. Мы были как две восковые свечи, от жара наших тел сплетающиеся все теснее и теснее. Он входил в меня так медленно, что я умоляла его двинуться поскорее, — но он был сильнее и все было так, как он хочет. Я насаживалась на него, скользя по сантиметру, так что он подавался бедрами вверх — но я не позволяла, перехватывая его руки.
Я и забыла, каким охренительным может быть секс.
Каким охренительным может быть секс — с Максимом.
Шапочка перекочевала с моей головы на его — в конце концов, если занимаешься любовью с Санта-Клаусом, надо это как-то обозначить.
Мы пропустили наступление Нового года — кому он нужен?
Все наши желания уже сбылись.
Потом мы голые валялись под елкой, и я то и дело смотрела на свой синий шарик, все порываясь сказать ему «спасибо». А Максим кормил меня с рук малиной и целовал губами со вкусом шампанского.
— Ты весь год был один? — спросила я наконец. Мне было интересно. Ведь «люди не всегда живут вместе, потому что у них любовь».
— Конечно, — пожал он плечами.
— Как же ты выдержал?
— Выдержал что? — не понял он.
— Ну… без секса… — Я, кажется, покраснела.
— Лучше спроси, как я выдержал без тебя. А искать заменитель, чтобы получить бледную тень того, что я испытываю рядом с тобой, — кому это надо?
— А что ты испытываешь рядом со мной? — спросила я, чувствуя, как ускоряется сердце.
— Любовь, Нина. Что же еще?
Он сказал это так просто, что у меня перехватило дыхание.
— Я…
— Ты тоже меня любишь. Я знаю. — Он наклонился и поцеловал меня. Очень нежно — но этот поцелуй был не менее сладким, чем те, другие — горячие и страстные. Мне нравилось рядом с ним все: и бешеный секс, и нежности, и разговоры. С ним было так легко говорить.
— Да…
— И выйдешь за меня замуж, — утвердительно сказал Максим.
— Кажется… да.
— И родишь мне много-много детей.
— Да.
Он все решил за меня. Но мне это нравилось. Потому что он знал, что я хочу.
— Как часто я буду жалеть, что мы упустили целых два года… — шепнул Максим, опрокидывая меня на мягкий ковер прямо под елкой. Его член терся о мое бедро, и я развела ноги, позволив ему скользнуть внутрь.
— Я тоже, — сказала я, ахнув, когда он толкнулся в меня. — Я тоже…
***
А следующий Новый год мы встречали в палате роддома, где на маленькой белой елочке висел самый волшебный в мире синий шарик. И у нашего сына оказались такие же синие глаза.
HAPPY END
