Еще больше сбавили ход и начали бросать лот с обоих бортов, чтобы попытаться точнее определиться по глубинам и открывшемуся берегу. В порту и городе с этих углов тоже не видели ни одного огонька, так что довольно долго не могли разобраться, в какую сторону нужно стрелять. Хорошо, что противник не пытался этому помешать. Никого вокруг не было. У русских, похоже, не хватало сил даже на организацию дозоров на подходах непосредственно к порту.
Продолжая движение прежним курсом, вскоре разглядели пенный прибой у скал острова Дайкоку на входе в гавань, а также на рифе у мыса Етомо. Исходя из глубин и видимых ориентиров, Иноуэ решил, что находится против входного канала, и открыл огонь полными бортовыми залпами куда-то в глубь частично открывшейся бухты. Там сразу подняли тревогу и начали пускать сигнальные ракеты.
В их слабых отсветах четче проступили очертания ближайших возвышенностей на мысе и острове, но никаких целей японские артиллеристы по-прежнему не наблюдали, поэтому результативность обстрела, скорее всего, была невысока. Однако она вынудила противника открыть прожекторы на стоящем за мысом судне, вероятно брандвахте, что сразу выдало его позицию.
По нему тут же сосредоточили огонь все три японских корабля, но вопреки ожиданиям прожекторы не гасли. Впрочем, стрелять прицельно удалось не более трех минут, поскольку цель скоро закрыло островком, лежащим примерно на середине входного канала.
Развернувшись за ним и совершенно не страдая от неточного и редкого ответного русского огня, Иноуэ приказал лечь в дрейф на этой позиции и вести перекидную стрельбу. Никаких источников опасности видно не было, а главной задачей отряда артиллерийской поддержки оставалось создание как можно большего шума, чтобы заставить показать себя все оборонительные батареи и корабли противника.
Несмотря на то что с берега стреляло все больше и больше орудий, эта пальба оставалась плохо управляемой и неточной. Только через десять минут, когда русские наконец нащупали расположение «Такао» и вспомогательных крейсеров, японцы снова дали ход, начав удаляться от порта и не прекращая обстрела. Отойдя в северо-западном направлении на две мили, огонь на время прекратили, сразу развернувшись на юго-восток и дав полный ход.
Когда справа удалось разглядеть гору Сукурозан, возвышавшуюся в самой середине двугорбого полуострова, за которым находилась гавань, снова открыли огонь, целясь чуть восточнее ее южного склона. В этом месте берег был низменным, почти плоским, и японские снаряды должны были теперь рваться где-то в западном углу порта, до которого не получилось дотянуться от входного канала из-за возвышенностей.
На обстрел с этого направления противник начал отвечать тоже далеко не сразу, а когда все же разобрался, что стреляют уже с другой стороны, снова не смог добиться накрытий. Благополучно отстрелявшись таким образом в течение восьми минут, увидели огонь костра на скалах под мысом Чикиу. Скорее всего, он там горел уже давно, только до этого его закрывало утесами.
Продвинувшись на прежнем курсе еще немного, разглядели и второй костер, примерно в полумиле дальше к северо-востоку. Скорее всего, им лазутчики обозначили мыс Токаришо. Огонь прекратили, снова начав разворачиваться обратно в залив, в надежде перехватить какое-либо дозорное судно, но вновь никого не обнаружили.
Зато довольно скоро справа, в стороне порта, увидели не яркую вспышку, а спустя какое-то время еще одну, намного сильнее. И тут докатился глухой рокот первого взрыва, а следом еще одного, сдвоенного, сильно отличавшегося по звуку. Катера явно смогли кого-то достать.
Чтобы облегчить им отход, снова начали палить в сторону бухты с максимальной частотой. Там, где грохнули оба взрыва, показалось небольшое зарево, вероятно, от пожара на гибнущем судне. Огнем подсвечивало снизу большое дымное облако, встававшее над портом. Сомнений больше не оставалось – там точно кто-то взорвался и горел.
Опасаясь идти к входу в гавань, чтобы не напороться на свои же отступавшие катера, снова развернулись и застопорили машины, намереваясь прикрывать их отход огнем. Но ни их самих, ни возможных преследователей так и не увидели. Когда стрельба в порту стихла, снова дали ход, возобновив обстрел.
Совершив еще один боевой галс мимо Мурорана, скорее, чтобы обозначить направление своего отхода в океан, чем рассчитывая что-то еще разбить, Иноуэ снова развернулся и приказал выключить работавшие до этого все время станции телеграфа. Не выдавая себя стрельбой, его отряд осторожно двинулся в глубину залива, все еще наблюдая всполохи пожара в гавани. Однако он быстро слабел, и спустя всего полчаса оставшийся за кормой порт снова скрыла непроглядная ночная мгла.
Отряд быстро углублялся в залив, держа средний ход, чтобы успеть до рассвета на стоянку Якумо в самом западном его углу. Когда проходили траверз рыбацкого городка Дате, подали ратьером условный сигнал, сразу получив положенный ответ с берега, означавший, что русских там нет и все идет по плану. Это давало еще одну точку опоры для дальнейших действий и открывало северные подступы к Мурорану.
Добравшись до места, обнаружили там «Сайко-мару» с погашенными котлами. Едва встав на якорь, «Такао» и крейсера Иноуэ тоже полностью вывели из действия котлы, чтобы не выдать дымом свое место наблюдательным постам, которые могли быть у русских на горе Камагатака в семнадцати милях к юго-востоку от места предстоящей дневки. Сама стоянка закрывалась восточными крутыми отрогами горы Якумо и была оттуда не видна.
Судя по всему, в Муроране возобновился бой. С востока периодически доносились звуки далекой канонады. Со стороны залива выставили шлюпочный дозор, а один из баркасов под парусом отправили к атакованному порту для наблюдения, с приказом укрыться в устье реки Кимонбетсу или Осару обязательно до рассвета. Там его будут ждать надежные люди из Дате, где, согласно последним сообщениям лазутчиков, русских, кроме конного казачьего разъезда да кораблей, осматривавших залив несколько дней назад, до сих пор не видели.
Командиры собрались на борту «Такао» для совещания и разработки плана дальнейших действий. Ни военных гарнизонов, ни флотских сигнальных постов в этой местности не осталось, так что приходилось довольствоваться лишь тем, что видели сами с выдвинутых на гребень ската Якумо наблюдательных постов. Они обосновались там после возвращения катеров рано утром. С них докладывали только об абсолютно пустом заливе вокруг. Над Мурораном виднелись дымы, похожие на пароходные. Вот и все.
Отправлять еще кого-то к порту по воде не решились. Утренний туман быстро редел, и разведчика непременно обнаружат. А посылать людей берегом в обход всего залива не было смысла. Путь не близкий, и до вечера разведчики вернуться, даже верхом, уже никак не успевали.
Катера, покинув своего носителя, под прикрытием обстрела, смогли незамеченными приблизиться к самому входу в бухту Мурорана. Огибая россыпь рифов у мыса Етомо, обнаружили световую сигнализацию с возвышенности Шукузи за ним. К этому времени у них за кормой уже ярко сверкали вспышки залпов кораблей Иноуэ, а справа по курсу высился высокий борт русской брандвахты у мыса Мутакироу, пытавшейся нащупать «Такао» и крейсера своим прожектором.
