Возглавлявший первое звено из четырех катеров мичман Тумиоко решил атаковать брандвахту, которой оказался большой вооруженный пароход, чтобы дать возможность второму звену проникнуть в гавань. Договорившись с его командиром мичманом Сайто, чтобы тот начинал движение только после атаки сторожевого судна, отряды катеров разошлись в стороны, избегая луча прожектора.
Снова обогнув рифы у мыса Етомо, Тумиоко немного продвинулся к северо-западу и только тогда развернулся к входу в гавань, дав приказ по звену держать полный ход. Но прожектор к этому моменту уже погас, и точно взять направление на противника оказалось довольно затруднительно. Его катера снова сбросили обороты, всматриваясь в темноту, и шли малым ходом, чтобы из труб не летели искры, надеясь выйти на цель, когда откроется остров Дайкоку, являвшийся надежным ориентиром.
Однако их обнаружили уже в полумиле от прохода, когда еще только начали различать темный массив острова слева по курсу. Брандвахта оказалась на прежнем месте и сразу открыла боевой прожектор. Луч яркого света быстро скользнул по воде и нащупал крайний правый катер из неширокой цепи, задержавшись на нем на мгновение, после чего прошелся по всему фронту атакующего звена, а со стороны острова донесся звук корабельной сирены.
Дойдя до мыса, прожектор вернулся назад, снова выхватив из темноты крайний катер, после чего сразу началась стрельба. Били часто и точно, разбив его в щепки прямым попаданием уже с третьего выстрела из единственной пушки среднего калибра с кормы парохода, а луч пошел дальше по горизонту. Следующую цель русским комендорам удалось поразить только с пятого выстрела, хотя за это время расстояние заметно уменьшилось. Должно быть, сказывалось нервное напряжение.
Невзирая на стремительно растущие потери, Туми-око продолжал атаку. К этому времени бомбардировка порта с кораблей поддержки возобновилась. К тому же на два оставшихся катера сносило угольный дым и клубы пара, оставшиеся над водой от двух уже потопленных собратьев. Вероятно, поэтому их так и не смогли прикончить столь искусные вражеские комендоры в течение следующих долгих двух минут. Снаряды рвались близко, обдавая осколками и каскадами воды, но прямых попаданий не было.
За это время катера успели выпустить по одной мине, развернулись и начали отходить. Осколки рубили в щепу деревянные части скакавших на волнах суденышек и стучали по стальным бортам и трубам. Воду едва успевали откачивать и выплескивать за борт всеми подручными средствами, одновременно затыкая подводные и полуподводные пробоины в обшивке всем, что попадало под руку.
Русские стреляли с невероятной частотой, но мазали. Малокалиберных орудий на пароходе, к счастью, не оказалось, а подавшие голос пушки с берега только мешали. К тому же густой дым из труб, перемешиваемый постоянными всплесками от разрывов снарядов, достаточно быстро совсем закрыл оба уцелевших катера. Уже на отходе Тумиоко слышал взрыв, решив, что одна из его торпед все же нашла свою цель (на самом деле она взорвалась в скалах на берегу).
Этот взрыв привлек внимание русских береговых постов. Он прогремел прямо за кормой второго катерного звена, уже пробравшегося в гавань и почти занявшего позицию для стрельбы по хорошо видимой впереди громадине однотрубного башенного корабля с двумя мачтами. По столь характерному силуэту на катерах Сайто безошибочно опознали «Нахимова», и по его приказу готовили к пуску обе мины на всех трех катерах, чтобы гарантированно поразить цель.
Но прежде чем торпеды сошли с решеток, в сторону катеров скользнул по воде луч прожектора с мыса, и японцев обстреляла еще одна малокалиберная батарея скорострелок. А спустя всего несколько секунд, борт крейсера озарился вспышками залпа. Среди катеров моментально встали высокие столбы разрывов фугасов, обдав хлипкие корпуса градом осколков и тоннами воды. На этом фоне совершенно терялись частые всплески от мелких снарядов, часть из которых давала попадания.
Катер мичмана Сайто был накрыт огромным гейзером воды, вздыбленным сгоревшей за доли секунды снарядной начинкой. Обрушившись вниз, он зацепил за планширь, едва не перевернув суденышко и выбросив за борт двоих матросов. Топку котла залило через трубу, машина встала, в днище открылась сильная течь.
Сайто приказал экипажу спасаться, а сам начал стрелять из 37-миллиметровой пушки по прожектору на берегу и смог погасить его. После чего продолжал бить по батарее, отвлекая на себя весь огонь русских пушек. Спустя минуту его флагманский катер совсем исчез во взрывах, но зато два оставшихся успели выпустить торпеды.
С катеров хорошо видели, как силуэт «Нахимова» дважды перечеркнули столбы торпедных попаданий. Причем второе сопровождалось почти слившимся со взрывом торпеды новым, каким-то трескучим и гораздо более звонким звуком, совсем не похожим на глухой подводный взрыв.
В небо взметнулись тучи обломков, а носовая часть русского крейсера озарилась неяркой багровой вспышкой, после которой там появилось открытое пламя и полетели в стороны горящие боеприпасы, взрываясь в воздухе. Видимо, детонировали погреба. Затем, почти сразу его полностью закрыло густыми клубами дыма, подсвеченными огнем изнутри. Гибели корабля с катеров не видели, но не сомневались в этом. Слишком эффектно он взорвался.
Обе торпеды попали в пустые крытые деревянные лихтеры и прочую портовую мелочевку, стоявшую под бортом «Нахимова» и обвешанную рыбацкими сетями. При этом второе попадание пришлось в старую угольную баржу, где сразу взорвалась еще и угольная пыль, выбитая из пазов и щелей срабатыванием первой торпеды. Эта вспышка, по силе разрушительного воздействия оказалась даже мощнее, чем подрыв маломощного боевого отделения катерной самоходной мины.
Баржу разнесло буквально в щепки, завалив ее горящими обломками полубак и мостик крейсера, где от них загорелись сигнальные флаги и разбитые патроны из кранцев первых выстрелов носовых трехдюймовок. Сгорел и ящик сигнальных ракет, разбросав во все стороны огненные росчерки срабатывавших от жара патронов. Среди задействованного на верхней палубе у пушек экипажа оказалось много раненых, а на двух носовых амбразурах батареи левого борта порты погнуло и частично сорвало с петель, ранив еще троих в каземате и вызвав возгорание двух зарядов, подготовленных для стрельбы. Пожар быстро потушили, но одна пушка временно вышла из строя, а список раненых дополнился еще пятью обожженными.
Разрядив аппараты, катера резко отвернули к северному берегу входного канала. Этим маневром они, по-видимому, сбили с толку русских, продолжавших активно искать их у мыса Матакироу с помощью прожекторов и осветительных ракет, чем только облегчали катерникам уклонение от небольших пароходов, суетливо и безуспешно сновавших по бухте в их поисках.
Так и не обнаруженные никем, они начали отход, направившись в восточный проход между островом Дай-коку и высоким скалистым восточным берегом бухты. Но там наткнулись на импровизированный бон из связанных между собой бревен. Повесив на цепи, связывавшие бревна, тяжелые колосники, его удалось довольно легко притопить, что позволило катерам на веслах, чтобы не повредить винтов, проскользнуть над препятствием. После чего груз снова сняли, продолжив отход под машинами, осторожно пробираясь вдоль северного берега.
