Ориентируясь на вспышки вражеских выстрелов, истребители стремительно атакуют из тени. Стрелять им предполагалось поочередно. Два головных должны были своими торпедами «прощупать» проделанные миноносцами прорехи в защите, а оставшиеся четыре – уверенно поразить окончательно открывшиеся цели.
Хиросэ еще в Йокосуке получил из арсеналов самые новые гораздо более быстроходные мины Уайтхеда стандартного для истребителей восемнадцатидюймового калибра, оснащенные к тому же доработанной режущей насадкой, теоретически позволявшей без взрыва преодолевать сетевые заграждения, даже из сетей фирмы Бульванта
26, так что в успехе никто не сомневался.
Не исключалась вероятность, что броненосцы перейдут от мыса Одана, где их уже видели, куда-нибудь еще, чтобы затруднить свое обнаружение. В этом случае надеялись, что вспомогательные крейсера покажутся им целями, достойными пары залпов, чем выдадут свою позицию.
В разработке диспозиции активно участвовал гардемарин Каваи, хорошо знакомый с течениями в проливе и их изменениями в зависимости от времени суток. Готовясь к обороне, не учесть этих гидрологических особенностей противник никак не мог, но знал их гораздо хуже выросшего в этих местах юноши.
Также надеялись, что удастся соединиться уже в самом проливе с вспомогательным крейсером «Ниппон-мару», который с приданными ему двумя отрядами миноносцев должен был атаковать из Японского моря. Используя радио и проводные линии связи, об этом почти удалось договориться с его командиром капитаном первого ранга Казукавой. В последний момент начались помехи, не позволившие окончательно согласовать действия. Но не исключалось, что он появится в зоне видимости какого-нибудь из постов в течение ночи, откуда сможет получить соответствующие инструкции. Все посты от Кодомари до Сириязаки имели четкие стандартные предписания на этот счет.
По плану, вторая ночь атак должна была стать решающей. Вместе с отрядами Хиросэ и Казукавы в ночь с 24-го на 25 сентября в Цугару и его окрестностях предстояло действовать одновременно пятнадцати японским ударным кораблям. Противопоставить им русские могли только два броненосца, один броненосный крейсер, причем все со старой нескорострельной артиллерией, три миноносца да три-четыре кое-как вооруженных небольших парохода.
За день 24 сентября при ведении наблюдения за Хакодате, а также участком побережья между бухтой Мацумаэ и мысом Ягоши у западного устья пролива, и берегом от мыса Шануби до селения Касиваноте у его восточного устья было потеряно четыре разведывательных шхуны. Им пришлось выброситься на камни при приближении русских дозорных судов. Часть экипажей при этом погибла. Но считалось, что добытая информация вполне стоила таких потерь.
Теперь было достоверно подтверждено нахождение на стоянке у мыса Одана именно двух эскадренных броненосцев, надежно опознанных как «Николай I» и «Наварин». Причем, судя по всему, пары на них поддерживали самые малые, так как жиденький дымок шел только из одной трубы на каждом. Скорее всего, обеспечивалась работа лишь вспомогательных механизмов.
Учитывая, что «Наварин» имел еще старые огнетрубные котлы, «раскочегаривать» которые до рабочего давления требовалось не один час, уходить со своей позиции они никуда не собирались, надеясь на прикрытие батарей и свою артиллерию, а также на развернутую вокруг них импровизированную сетевую защиту. Это выглядело вполне логичным и правдоподобным.
Но если второй ударный отряд хотел застать противника на том же месте, следовало постараться начать атаку еще до полуночи. Исходя из этого, истребители, миноносцы и вспомогательные крейсера начали выдвижение к исходной точке у мыса Сириязаки гораздо раньше, чем накануне. Уже к семи часам вечера «Сиранука-мару» снова связался с постом на Сириязаки, уточнив сведения о противнике. Никаких «сюрпризов» не было. Все шло по плану. В вечерних сумерках примерно в 19:30 отряды начали углубляться в пролив на пятнадцати узлах, проложив курс прямо на мыс Одана.
Однако сразу уткнулись во встречную зыбь, усиливавшуюся по мере приближения к самому узкому месту Цугару. Малые миноносцы зарывались в волны и теряли скорость. Еще до того, как совсем стемнело, вспомогательные крейсера догнали их и вышли вперед, держа строй правого пеленга. План атаки пришлось перекраивать на ходу. Теперь начинать предстояло кораблям Асаи, а истребители с миноносцами по возможности держались следом за ними. Но скоро выяснилось, что малые номерные миноносцы не могут поддерживать эскадренную скорость. Они все больше оттягивались за корму.
Обычный дозорный пароход у Омазаки обнаружили уже на фоне остатков вечерней зари. Его силуэт едва выделялся на фоне чуть более светлого неба в западной части горизонта. Цель сразу обстреляли со вспомогательных крейсеров, после чего он быстро скрылся в темноте где-то на юго-западе. В 20:44 контакт уже был потерян, и стрельбу прекратили. Выпущенные русскими осветительные ракеты быстро погасли, так и не показав противнику ни один из японских кораблей.
Спустя менее получаса произошла новая стычка. Шедшие в голове «Кумано-мару» и «Акеси-мару» были атакованы с носовых курсовых углов русскими миноносцами. В завязавшейся свалке ночного боя ни одна из сторон не пыталась осветить друг друга, так что темноту ночи разрывали лишь всполохи залпов. Резко маневрируя, уклоняясь от торпедных атак и ведя огонь на оба борта, головная пара крейсеров откатились к югу, освободив, таким образом, дорогу основному отряду.
На последнем отрезке пути оставшиеся в прикрытии истребителей «Нико-мару» и «Сиранука-мару» наткнулись на еще один русский дозор и на этот раз даже были освещены ракетами. Но полноценной перестрелки не получилось из-за почти полной безоружности противника, огрызавшегося всего из одной древней револьверной пушки. Легко отогнав его с пути, вспомогательные крейсера с двадцати кабельтовых открыли огонь по выделявшейся на фоне неба вершине горы Хакодатеяма, вынудив отвечать обе русские батареи, расположенные там.
К большому удовлетворению японских командиров, по ним сразу начали стрелять из всех башенных, казематных и противоминных орудий и оба броненосца. Они стояли на прежнем месте под южными склонами друг за другом, носами на запад. Вдобавок оба открыли боевое освещение, чем окончательно выдали себя.
Считая основную задачу выполненной, крейсера начали отход, чтобы не мешать ударным силам. Все это время шесть истребителей капитана первого ранга Хиросэ приближались к своим потенциальным жертвам, так и не обнаруженные никем, что дало им возможность хорошо осмотреться.
Вдруг за кормой отряда вспыхнула перестрелка. Частые хлопки миноносных пушек заставили предположить, что противник, оставив в покое головные вспомогательные крейсера, перехватил отставший двенадцатый отряд. Без чьей-либо помощи небольшие слабовооруженные кораблики не имели никаких шансов выйти победителями из схватки с русскими, превосходившими их размерами и особенно артиллерией в разы. А Хиросэ в данный момент оказать помощи никак не мог. Оставалось надеяться, что им удастся достаточно быстро затеряться в ночи.
