Считая свою позицию раскрытой, Казукава обстрелял оба мыса и вернулся к миноносцам. В этот момент на мостик поступил доклад об аварии в машинном отделении. Сказывалась интенсивная дозорная служба в последние месяцы без надлежащего технического обеспечения.
Ход упал до девяти узлов, и для исправления повреждений требовалось не менее пяти часов. Телеграф без проводов по-прежнему только трещал. Где-то на северо-востоке периодически стреляли. Небо на тех румбах озаряли отсветы ракет и прожекторных лучей, и оттуда широкими полосами начинало тянуть туман. Волнение не стихало. В таких условиях Казукава счел невозможным и далее рисковать своими отрядами во враждебных водах.
Так как до рассвета оставалось не более четырех часов, ушли в залив Минмая, где миноносцы приняли с крейсера по десять тонн угля и воду для обратного перехода. Здесь от посыльного с берега узнали, что ночная атака 2-го ударного отряда завершилась полным успехом. Все тяжелые русские корабли в районе Цугару торпедированы.
За час до рассвета Казукава приказал миноносцам отходить на запад, а сам двинулся на восток. Придерживаясь южного берега пролива, уже засветло добрались до мыса Шимозаки. В небольшой бухточке за ним была организована временная передовая якорная стоянка для судов, обеспечивавших наблюдение за русскими силами в проливе.
Там царило радостное возбуждение. Все разговоры крутились вокруг разгрома, что смогли устроить миноносцы за две ночи в Хакодате. Однако появились и тревожные новости. С мыса Таппи сообщили, что в пролив входят два больших русских корабля. Вскоре и со стоянки разглядели приближавшиеся с запада дымы, а потом и сами суда, опознанные как вспомогательные крейсера «Урал» и «Сунгари». Осмотрев вход в пролив Таиродате с большого расстояния и, судя по всему, не разглядев стоянки, они продолжили следовать на северо-восток, после чего их дымы разделились. Один ушел дальше, а другой так и остался милях в пятнадцати севернее.
По докладам с поста на острове Бантен, это был «Урал». Он маневрировал между мысами Ома и Мусунегоши, в самой середине Цугару. Причем не исключалась вероятность, что ставил мины, после чего ушел в Хакодате. Несмотря на его уход, остаток дня провели в нервном напряжении. Хотя берега вокруг были свои и пушки Таиродате, под защитой которых всегда можно успеть укрыться, недалеко, но и противник близко, как никогда. Причем удивительно живучий, упорный и искусный. Занимались исправлением последствий аварии и полученных повреждений, в том числе и беспроволочного телеграфа, как выяснилось, вышедшего из строя, и готовились к новым боям. Через сигнальный пост доложили в штаб военно-морского района о результатах своей разведки и двух ночей активных действий.
Поздно вечером начали возвращаться дозорные суда из пролива, доставившие еще более неприятные известия. Со шхун, карауливших выход в Японское море, тоже видели, как рано утром в Цугару вошел большой русский трехтрубный пароход, охраняемый другим крупным судном. Еще чей-то дым проследовал в отдалении куда-то на север. Похоже, уничтожить удалось еще не все, что было здесь у противника.
Но гораздо хуже было другое. Оба «подорванных» броненосца уцелели!!! Это видели своими глазами моряки с миноносца № 8, затонувшего от полученных в бою повреждений на исходе ночи всего в трех милях к северо-западу от мыса Ома.
Уже ночью, приняв на борт остатки экипажа этого миноносца, «Ниппон-мару» покинул пролив, уйдя на восток. Когда после рассвета 26 сентября он вошел на рейд Хотиное, там появился еще и корабль береговой обороны «Такао». Даже первого взгляда на него было достаточно, чтобы отметить, что кормой в воде он явно сидел глубже обычного, труба сильно разорвана в нижней передней части, а борта и надстройки во многих местах носили следы недавнего сильного пожара. Судя по всему, рейд к Мурорану также оказался не столь успешным, как об этом доложили с «Гонконг-мару».
Отправившись на борт флагманского «Кумано-мару», капитан первого ранга Казукава захватил с собой и командира «ноль восьмого» старшего лейтенанта Аванаку. Там оба офицера доложили о своих действиях прошлой ночью и последние известные им сведения от береговых постов. Потом узнали, что их плохая новость уже не единственная. Успех первой штурмовой ночи в Муроране, как и результативность удара Хиросэ по броненосцам, оказались, мягко говоря, сильно преувеличенными. Эти ошибки повлекли за собой цепь новых неприятностей.
* * *
Из рапорта командира миноносца № 8 старшего лейтенанта Аванака стало известно, что русские броненосцы уцелели после ночных атак истребителей. По крайней мере, имеют не фатальные повреждения, поскольку при помощи буксиров все же смогли покинуть стоянку и укрыться в заливе Хакодате. Их уже на отходе обнаружил отставший от кораблей Хиросэ отряд капитан-лейтенанта Торисаки.
Для его малых прибрежных миноносцев вторая штурмовая ночь не задалась с самого начала. Из-за погоды они не смогли выполнить изначально поставленной задачи. Мощности машин не хватало, даже чтобы просто держать строй, и весь сводный отряд, сформированный из ополовиненных в предыдущих боях 12-го и 13-го отрядов, постепенно оттянулся за корму основных ударных сил, где лишился их прикрытия. Этим тут же воспользовались русские дозорные суда, атаковавшие кораблики, почти потерявшие боеспособность из-за встречной волны.
Но малые размеры и низкий силуэт позволили легко затеряться в ночи, так что бой оказался коротким. Однако, еще не достигнув исходных рубежей, три из четырех единиц отряда получили повреждения. Из-за этого, еще более отстав и опоздав к месту боя, Торисаки бросился в атаку с кормовых углов, едва разглядев отходящего и еще не поверженного противника. Начиная атаку в такой безнадежной позиции, начальник отряда рассчитывал на ослабление ответного огня уже подбитых, как он считал, броненосцев.
Однако русские его разочаровали. Хотя с броненосцев, как и ожидалось, не сверкнуло ни одной вспышки, берег разразился морем огня. Угодив под плотный обстрел с батарей, он так и не смог выйти в точку залпа и вынужденно отвернул, начав поиск своих истребителей. Сильнее всех пострадавший миноносец № 9 отправили к мысу Ома, чтобы сообщить об изменении места стоянки броненосцев. Больше его никто не видел.
Поиски привели только к нескольким новым, к счастью, безрезультатным перестрелкам с патрульными катерами. Чтобы гарантированно привлечь внимание Хиросэ, наверняка кружившего где-то рядом, Торисаки решил атаковать гавань Хакодате самостоятельно, рассчитывая, что сигнальные и осветительные ракеты и ответный огонь броненосцев, которых это должно все же вынудить отбиваться, снова выдаст их место и привлечет внимание командира второго ударного отряда.
Но подобраться к проходу на рейд порта в этот раз не удалось. Миноносцы почти сразу наткнулись на своих более крупных русских собратьев и были вынуждены откатиться к юго-западу. Вдобавок на отходе отряд ярко осветили ракетами, и он угодил под обстрел с большого судна со среднекалиберной скорострельной артиллерией, так и оставшегося неопознанным в темноте.
В результате, потеряв друг друга во время резких маневров под кинжальным огнем, всем троим с большим трудом удалось объединиться вновь в условленном месте встречи у мыса Сараки только через час. Корабли к этому времени оказались уже не боеспособны. «Пятьдесят второй» вообще неумолимо погружался в воду, имея несколько подводных пробоин, заделать которые не удавалось.
