Американцы демонстрировали свой ускоренный способ рубки и сборки металлических конструкций, широко используя аппараты типа «Электрогефест». Но в отличие от русских, работали по шведскому способу Оскара Кьелберга. Под неусыпным надзором наших инженеров они укрепили угольниками продольные переборки угольных ям, опасно прогибавшиеся даже при неполном заливании отсеков еще на испытаниях при сдаче корабля в казну. А в жилой палубе на 17, 26, 30, 44, 57, 61, 70 и 83-м шпангоутах переделывали имевшиеся там переборки в водонепроницаемые
8. Работали быстро, почти круглосуточно. Рассчитывая на перспективу, качество работ, несмотря на спешку, они держали на высоком уровне. Конкуренция!
Бирилев, увидев все это, пришел в ужас. Но, невзирая на полнейший развал по всем заведованиям, командир броненосца капитан первого ранга Фитингоф сразу же заверил его, что все работы идут даже с некоторым опережением графика и что совсем скоро его «Наварин» непременно будет готов к плаванию и бою.
На бронепалубных крейсерах дел предстояло тоже немало. Был запланирован большой объем работ с машинами и котлами, нуждавшимися в щелочении, чистке, переборке и отладке после всех переходов последнего времени. Поврежденные лопасти левого винта «Светланы» водолазы уже сняли и отправили на завод. Но без дока ей было никак не обойтись. А рабочих рук для всего этого не хватало. Хорошо хоть с артиллерией на них серьезных проблем пока не обнаружили, да и отсутствовали боевые повреждения. Серьезно пострадавший «Донской», имевший еще и неполадки в машине, вообще пока стоял в стороне. Все работы на нем велись только силами экипажа и явно затягивались.
Эсминцы отряда Андржиевского в мастерских бухты Уллис провели корпусной ремонт. Туда специально для этого перетащили плавучие доки. Едва на «Грозном», «Громком» и «Бодром» успели прочеканить швы, поменять ослабшие и срезавшиеся во время не простого плавания в Тихом океане заклепки, их еще с разобранными машинами на буксире утащили в бухту Новик к плавмастерской «Ксения» для очередной модернизации. Там для уменьшения забрызгиваемости и улучшения обзора в очередной раз переделали мостики. Запасной кормовой рулевой пост также приподняли над палубой, для улучшения условий видимости и устранения заливаемости.
А освободившиеся места у стенки мастерских заняли три номерных миноносца, сохранивших боеспособность после штурма Сасебо. На них, помимо устранения боевых повреждений, необходимо было переделать кирпичную кладку в топках котлов, провести щелочение и перебрать водяные и паровые магистрали. Параллельно перебрать и отладить машины, уже изрядно расшатанные интенсивной службой, а также отремонтировать корпуса, с основательной ревизией всех заклепочных швов обшивки и набора.
Считавшиеся боеспособными «Орел» и «Бородино» чинили главные и вспомогательные механизмы, паровые магистрали и прочее оборудование кочегарок, сохраняя готовность к выходу в море на половине котлов и одной машине. Пока на заводе для них вырубали и гнули подлежащие замене листы наружной обшивки и элементы набора, на самих кораблях эти места ломами и зубилами освобождались от временно закрывавшего их бетона. Хорошего, крепкого бетона!!!
Помимо ремонта броненосцев на заводе заканчивали оснащение двух вспомогательных крейсеров, в которые переоборудовали трофейные пароходы «Шропшир» и «Виндекс», захваченные в Симоносекском проливе. Им присвоили имена погибших при штурме Цусимы «Риона» и «Кубани». Крейсера вооружили четырьмя шестидюймовками и шестью трехдюймовками, придав по паре минных аппаратов, из числа доставленных для так и не состоявшейся сборки миноносцев. Это было очень вовремя. Японские коммуникации в Тихом океане явно нуждались в нашей постоянной опеке.
Общим итогом адмиральской инспекции стал вывод о том, что в ближайшее время будут готовы к плаванию только три эсминца отряда капитана второго ранга Андржиевского и, может быть, корабли отряда Небогатова, недовооруженный «Александр» и малые миноносцы. На всех остальных работы продлятся еще минимум две-три недели. Следовательно, продолжить полномасштабные активные действия на море будет возможно не ранее начала сентября. Но даже тогда сохранятся серьезные ограничения, ввиду явной поспешности и избирательности проводимых сейчас работ.
К этому времени, согласно аналитическим выкладкам штабов, ожидалось уже существенное восстановление противником транспортных возможностей на всем западном побережье Японских островов, а также линий снабжения армий, воюющих на материке, проходящих через Цусимские проливы и южнее них.
Весьма озабоченный таким положением дел, Бирилев немедленно созвал совещание по морским делам. К этому времени уже были готовы предварительные оперативные планы штабов, как его, так и Рожественского. Подготовленные совершенно независимо друг от друга, оба они сходились в одном: возможность давить на Японию сейчас была только на коммуникациях. И по-прежнему точкой наивысшего напряжения являлась Цусима.
Связь с ней до сих пор оставалась крайне ненадежной, можно сказать, эпизодической. Оттуда поступали доклады о начавшихся систематических бомбардировках с моря береговых укреплений и аэростанций. Несмотря на вынужденный приказ командования островного гарнизона экономить боеприпасы и в перестрелки с противником не ввязываться, батареи, «Мономах» и стоявшие за мысом Эбошизаки «Аврора» с «Жемчугом», порой открывали огонь по особенно обнаглевшим японским миноносцам и прочим малым судам, пытавшимся проникнуть в Цусима-зунд.
Причем теперь подобные вылазки почти всегда прикрывали «Фусо» или несколько вспомогательных крейсеров и канонерок. Предпринимались попытки приблизиться вплотную к подходящим для высадок местам и на других участках побережья. Противник явно прощупывал оборону островов, ища в ней бреши. Оставлять это без внимания было никак нельзя.
Требовалось срочно изыскать надежный способ регулярного получения достаточно оперативной информации из Озаки. Рассчитывать на повторение «трюка» с депешами через Берлин, но уже с сокращенным в десятки раз плечом передачи, не приходилось. Японцы наверняка примут меры по недопущению подобного в дальнейшем.
Предложенная кем-то голубиная почта вряд ли решила бы проблему. Далековато. Да и лететь почтовику все время над морем. А проложить телеграфную линию до окончания боевых действий в Японском море совершенно не представлялось возможным. Ничего другого, достаточно дельного, пока придумать не удавалось.
На данный момент отсутствие проводной связи и ненадежность радио оставляли всего один весьма рискованный вариант, но выбирать не приходилось. Только посылать кого-то с каждой срочной новостью, в надежде, что тот сможет преодолеть незамеченным японские дозорные линии. А лучше сразу нескольких. Чтобы было больше шансов, поскольку никого, способного прорваться с боем во Владивосток или Шанхай, на Цусиме уже не оставалось.
Необходимость срочной доставки снабжения этому передовому гарнизону становилась совершенно очевидной. Того, что привезли удачно проскочившие шхуны, на долго не хватит. Японская агентура, судя по всему, об этом узнала и предприняла кое-какие действия, оказавшиеся весьма успешными. В результате планировавшаяся отправка «Терека» так и не состоялась, а заменить его оказалось некем. Оставалось всемерно форсировать работы и ждать результатов.
