Удара со стороны Владивостока не опасались. По данным разведки, броненосцы и крейсера Рожественского ремонтируются в бухте Золотой Рог и до сих пор не боеспособны. Это подтверждается докладами от дозорных судов, все так же патрулирующих у выхода из залива Петра Великого, сообщающих, что русские крупные корабли из базы не выходили.
С вечера 29 августа вспомогательные крейсера «Кариу-мару» и «Бинго-мару», державшиеся севернее Окочи, получили условную телеграмму и начали перебивать все русские переговоры по радио. Одновременно с этим каботажники из патрульных сил, несших службу в проливах у Цусимских островов, согласно своим инструкциям, приблизились вплотную к побережью и также принялись всемерно препятствовать русскому радиотелеграфированию, а также любым передвижениям по воде.
Это, в свою очередь, стало сигналом к началу действий для заранее переправленных на Цусиму небольших диверсионных отрядов из добровольцев, скрывавшихся в горных лесах. Их постоянно пополняли со шхун, катеров и прочей мелочевки, снабжая оружием. С началом действий флота им предписывалось перерезать телеграфные и телефонные линии, связывавшие русские опорные пункты между собой и перехватывать нарочных.
Уже с вечера 28 августа в Фузане полным ходом шла погрузка на суда войск 12-й бригады. Для ее переброски в район высадки мобилизовали и оборудовали шесть больших транспортов. «Инаба-мару» в 3835 тонн нетто, «Сануки-мару» в 3787 тонн, «Тоса-мару» в 3610 тонн, «Садо-мару» в 3858 тонн, «Сайрен-мару» и «Дзинсен-мару». На малых портовых транспортах «Ицукусима-мару» и «Ниигата-мару» разместили временную деревянную пристань и прочие грузы саперных частей.
Сопровождать этот караван до бухты Окочи и непосредственно прикрывать высадку должен был отряд контр-адмирала Ямада, а весь остальной флот обеспечивать защиту района операции от возможной атаки русской эскадры и легких сил из Озаки. А при необходимости участвовать в бомбардировке укреплений, если таковые будут обнаружены.
Для защиты кораблей и транспортов от подводных лодок, если они вдруг окажутся предварительно развернуты в районе высадки, задействовали все три отряда «Кокутай», имевшиеся в распоряжении, а также истребители и миноносцы. Причем их удалось снабдить новейшим и секретнейшим оружием – буксируемыми шнуровыми противолодочными зарядами
18.
Хотя внятной тактики противолодочной обороны крупных соединений все еще не было разработано, благодаря многочисленным учениям и тренировкам, проведенным в Токийском заливе, это оружие вполне заслуженно могло считаться освоенным. Не была отработана лишь методика обнаружения подлодок под водой, но бесспорным считалось одно – нельзя позволять им спокойно следить за кораблями.
Исходя из этого, для обнаружения перископа или других, демаскирующих лодку признаков как можно раньше каждый квадратный метр водной поверхности должен находиться под постоянным наблюдением. Для исполнения этой доктрины общую численность охранных сил, выдвигаемых на позиции вдоль западного берега Цусимы (считая катера и шхуны), довели до трехсот с лишним вымпелов.
В начале шестого часа утра 30 августа конвой, следуя за тральным караваном и под охраной противолодочных сил, обученных и возглавляемых директором Военно-морского арсенала Йокосуки Танеда, вышел из Фузана и двинулся на юго-восток. К девяти часам достигли района боевого развертывания к северу от Окочи и начали подготовку высадочных средств. Броненосные и бронепалубные крейсера, охраняемые миноносцами, не подходили ближе пяти миль к берегу, а пароходы осторожно продолжили движение. Вокруг них, как муравьи, копошились катера и шхуны «Кокутая».
На мостиках всех судов внимание было приковано к пляжу под северным склоном горы Сендуамакияма. Два месяца назад именно в этом месте высаживались русские, и у них тогда все получилось. Теперь стороны поменялись местами, хотя события развивались очень похожим образом. Судя по хорошо видимому перемигиванию гелиографов и фонарей на вершинах прибрежных возвышенностей, появление транспортов и сил их прикрытия явно не осталось незамеченным.
Но достать их русским, как и японцам в прошлый раз, оказалось нечем. Было известно, что с момента оккупации Цусимы в Окочи строили наблюдательные пункты (не менее пяти) и расширяли пристани. Сгоревшую японскую радиостанцию забросили и соорудили новую, с мачтами антенн на горе, да оборудовали аэростанцию с большим сараем для шара. Привозили и складировали материалы для какого-то серьезного строительства, которое до сих пор не начали.
Лазутчики докладывали, что размещенный в этой местности гарнизон активно обустраивался, сооружая многочисленные артиллерийские позиции, все еще пустующие, а также склады и навесы, вероятно, готовясь к приему пополнений и больших запасов на случай длительной осады. Из пушек на берегу или в лесах на склонах гор северной оконечности Цусимы видели только старые мортиры и осадные орудия, хоть и крупных калибров, но в небольших количествах. Три полевые конные батареи находились на восточном побережье и оттуда помочь защитникам Окочи не могли.
Основываясь на этих донесениях, рассчитывали управиться с высадкой до вечера и успеть отвести суда от берега. Пехота быстро заполнила плоскодонные кинугасы, большие баркасы и лихтеры, назначенные в передовой эшелон, сразу взятые на буксир катерами. Как только шлюпки с первой волной десанта потянулись к берегу, с пароходов спустили оставшиеся баркасы и начали заполнять их, предполагая отправить следом на веслах. А канонерки «Удзи» и «Майя» также двинулись вперед, чтобы иметь возможность поддерживать высадку с минимальной дистанции. Они быстро обогнали медленно ползущую и усиленно дымившую москитную флотилию, обойдя ее по флангам, и открыли профилактический огонь по берегу. Показавшие себя сигнальные посты и места, в которых, по полученным от лазутчиков сведениям, шло какое-то строительство, обстреливались также сначала «Фусо», а потом и крейсерами, для которых пока не появилось никаких других целей.
Берег молчал. Русский воздушный шар снова не было видно, как и всю последнюю неделю. Казалось, еще полчаса или даже меньше, и пехота беспрепятственно доберется до суши, а там уже ее не остановить. Но когда до пляжа оставалось около полутора миль, под кормой «Удзи» внезапно прогремел мощный взрыв, швырнувший ее вверх и в сторону, после чего она начала быстро валиться на правый борт и садиться в воду. На мачте взвился сигнал: «Терплю бедствие!», а пушки замолчали. Вторая канонерка сразу развернулась и поспешно отошла мористее, откуда продолжала обстрел. А к поврежденной двинулись миноносцы «Цубаме» и № 72.
Когда они приблизились, «Удзи» уже погрузилась кормой по палубу с сильным креном вправо. Все отсеки позади машинного отделения затопило. В машину и в кочегарку также поступала вода. Шансов спасти корабль не оставалось никаких. Приткнуться к берегу тоже возможности не было. Спустя четырнадцать минут после взрыва она совсем легла на правый борт и ушла под воду кормой вперед.
С транспортов, внимательно следивших за всем вокруг, это видели. Решив, что «Удзи» атакована подлодкой и теперь настала их очередь, они не стали изображать неподвижные мишени, прекратили выгрузку войск, дали ход и организованно начали отходить к западу, буквально раздвигая корпусами свой эскорт из мелочевки «Кокутаев», совершенно не внушавший доверия в свете увиденного. За ними тянулись целые гроздья уже заполненных пехотой и еще пустых шлюпок на стравливаемых по мере надобности буксирных концах.
