Из столицы сразу запросили уточнения информации о силах противника. По линии ГМШ также пришел запрос о ситуации на самых южных из Курильских островов. Командующий военно-морским районом Оминато еще накануне получения тревожных известий выслал к Шикотану патрульное судно «Озакава-мару» и вспомогательный крейсер «Гонконг-мару» для несения блокадной службы. Но с нетерпением ожидавшихся от них обоих новостей по радио долго не поступало.
«Гонконг-мару» вернулся спустя сутки. И только тогда его командир сообщил, что, не доходя до Кунашира и Итурупа, пришлось прервать поиск, так как заметили дымы нескольких быстроходных, явно военных судов, приближавшихся с северо-востока. Не став их разглядывать, капитан первого ранга Иноуэ приказал разворачиваться и отходить, так как из-за неисправности станции беспроволочного телеграфа другого способа сообщить о противнике не оставалось. Подозрительные суда продолжали настойчиво идти следом. Оторваться от них помог туман, державшийся над морем южнее Шикотана и двигавшийся к проливам. Нырнув в него, тут же изменили курс, что сбило погоню со следа. А с «Озакава-мару» в тот же день сообщили по радио, что видели Андреевский флаг на Шикотане.
В подтверждение данных морской разведки от местных рыбаков стало известно, что острова Кунашир, Итуруп и Шикотан объявлены русской территорией. Там высажены войска с тяжелым вооружением и строятся береговые укрепления и причалы. Кроме того, сооружаются навесы для выгруженного имущества.
Это все немедленно сообщили в главную квартиру, запросив подкреплений войсками и кораблями, поскольку после отправки четырех полков для высадки в Корее 13-я и 15-я дивизии, размещенные на Хоккайдо, оказались более чем ополовиненными (оставшиеся полки понесли серьезные потери на Сахалине и еще не успели пополниться людьми).
Но из Токио пришел ответ, что в связи с ожидаемой активизацией русских рейдеров у тихоокеанского побережья империи усиления в корабельном составе не может быть выслано. По железной дороге отправляются две резервные пехотные бригады с полевой артиллерией из столичного гарнизона. Эти войска должны прибыть в Аомори в течение ближайших двух недель. Остров Хоккайдо объявлялся на осадном положении, а генерал-лейтенант Ошима назначался его военным комендантом. Боевое командование пролива Цугару переходило в его подчинение. Это означало, что ему теперь подчинялись все морские силы, базировавшиеся в Хакодате. Только командование морского района Оминато еще сохраняло независимость от генералов.
Ошиме приказывалось в кратчайшие сроки провести основательную разведку и, используя столь широкие полномочия, выбить русских с занятых ими японских северных земель и не допускать подобных высадок в дальнейшем. Категоричность приказа не оставляла места для его вольных толкований. Сразу были отданы распоряжения о начале сосредоточения четырех батальонов из состава 13-й пехотной бригады 13-й дивизии в районе Немуро – Акеси – Кусиро. Они должны были форсировать пролива Измены сразу после начала высадки остальных сил на Шикотане и Итурупе. Для обеспечения самой высадки этих батальонов приступили к мобилизации рыбацких шхун в районе Кусиро – Акеси, сразу отправляемых в Немуро. Недовольство местных рыбаков, лишавшихся, по сути, единственного средства пропитания для себя и своих семей, жестоко подавили по законам военного времени.
Острова Шикотан и Итуруп планировалось отбить обратно крупным десантом, который начали грузить на транспорты в Хакодате и Муроране. Ошима отдал приказ срочно стягивать туда войска со всего Хоккайдо, едва получив телеграмму, что первый эшелон с пехотой, перебрасываемой от столицы, прибыл в Аомори. После завершения сосредоточения ударных сил в течение ближайших двух-трех дней оборону всего северного и западного побережья Хоккайдо должны были обеспечивать лишь два последних батальона 13-й пехотной дивизии и единственный оставленный из 15-й вместе с некоторыми саперными частями. Учитывая, что подходящих для высадки мест там не так и много, а портов и нормальных дорог почти нет, считалось, что этого достаточно.
Предполагалось, что в ближайшие дни уже начнутся перевозки полностью сформированных и укомплектованных свежих батальонов через пролив морским транспортом. Спешили, не желая давать противнику ни одного лишнего дня для закрепления на захваченных позициях, поэтому Ошима сознательно пошел на кратковременное оголение почти всего западного побережья острова и максимальное ослабление гарнизона Саппоро и крепости Хакодате.
Пролив Цугару с крепостью Хакодате и портом Муроран на те же два-три дня, до подвоза войск из Аомори, вообще оставался под опекой лишь полутора рот пехоты, не считая ополченческих и полицейских формирований. Полудикое восточное побережье и до этого охранялось одними сигнальными постами да тюремной стражей каторжной тюрьмы Абасири, так что ослабления обороны там никто и не заметил.
По мере накопления войск в Аомори планировалось перебрасывать их на Хоккайдо, оставив выделенный для Курил контингент на островах в виде усиленных гарнизонов, которых там ранее почти не было. Это позволяло максимально укрепить позиции на самых северных землях с их рыбными и прочими угодьями и сохранить контроль над основными маршрутами к хорошо освоенным промысловым районам Охотского и Берингова морей, богатым морским зверем, сельдью, треской и красной рыбой.
Переправка свежих полков через Цугару вообще не считалась проблемой, так же как и их последующее распределение по портовым городам Хоккайдо. Судов для этого имелось в достатке. Но кроме уверенности в кратковременности ослабления северных гарнизонов, немалую роль в принятии такого решения сыграло еще и то, что в возможность высадки противника на западном берегу Хоккайдо именно сейчас никто не верил. После получения известий о полном отсутствии противодействия русского флота в ходе высадки экспедиционного корпуса в Корее, совсем рядом с Владивостоком, в главной квартире были уверены, что русские выдохлись и снова перешли к глухой обороне. Воды Японского моря опять считались под надежным контролем Страны восходящего солнца.
До 15 сентября пять из шести батальонов 15-й пехотной бригады 15-й дивизии с артиллерией и пулеметами свозились и сводились в Хакодате и Муроран, где размещались на двенадцати пароходах и почти двух десятках парусно-винтовых шхун, а потом почти сутки ждали улучшения погоды у Курил. Лишь к вечеру с маяка в проливе Измены сообщили, что шторм ушел восточнее, и конвой, не медля, двинулся в путь. Транспорты сопровождали вспомогательные крейсера «Гонконг-мару» и «Кагава-мару», а также четыре миноносца из состава сил обороны пролива Цугару и корабль береговой обороны «Такао». Когда миновали мыс Эримасаки, караван вошел в полосу тумана, который быстро густел. К утру стало ясно, что при такой видимости к островам не подойти и высадку придется отложить.
Поскольку проливы и острова могли открыться в любой момент, что, вообще-то, свойственно осенней погоде в этих местах, решили не возвращаться в Цугару. В ожидании улучшения условий караван курсировал на переменных курсах восточнее Шикотана. Миноносцы, по приказу начальника конвоя капитана первого ранга Иноуэ, погасили котлы и подали буксиры на транспорты.
С океана шла тяжелая зыбь, сильно раскачивавшая все корабли, но малым номерным миноносцам приходилось особенно тяжело. Их экипажи сильно страдали от морской болезни, так же как и пехота, теснившаяся на спешно мобилизованных и совершенно не оборудованных для перевозки людей судах.
