Как только номерные миноносцы закончили проверку залива Минмая, застав там два небольших каботажных судна, почтово-пассажирский пароходик и восемь рыбацких посудин, дружно выбросившихся на берег при приближении русских, они полным ходом вернулись к «Нахимову», доложив об этом и приняв эстафету от катеров. Мощности их машин вполне хватало для преодоления течения и напора ветра. Они уверенно продвигались вниз по проливу, сохраняя строй и не мотаясь из стороны в сторону.
На траверзе мыса Яшизаки подсекли мину, сразу расстрелянную из пулемета. Она взорвалась, скомкав хрупкую тишину сентябрьского утра. Одновременно с этим от подножия горного склона южнее мыса сверкнули вспышки залпов сразу с двух батарей. Обе оказались скорострельными. Одна из четырех среднекалиберных орудий, а другая из шести более мелких. Они располагались на узкой равнине, протянувшейся вдоль крутого лесистого ската, и перекрывали пролив в самом узком месте у входа. Его ширина здесь была менее пяти миль, так что простреливался он насквозь.
Пушки били по миноносцам менее чем с трех миль, но накрыли не сразу. Ломан даже успел развернуться на обратный курс, сохранив строй и не бросая тралов, тут же нащупав очередную мину. На этот раз она взорвалась от касания, оборвав трос. Тут и японцы пристрелялись. Теперь уже выбора не оставалось. Пришлось бросать оснастку и спешно отходить. «Нахимов» прикрывал, открыв огонь с тридцати шести кабельтовых и постепенно приближаясь, но ближе трех миль к японским позициям подойти не рискнул. Одновременно с началом стрельбы транспортам приказали оттянуться за корму, от греха подальше. В глубине пролива просматривалось какое-то движение, так что опасались скорого начала встречной атаки. Кто там затаился, не знали.
Перестрелка продолжалась около получаса без видимого результата. Японцы упорно били по миноносцам, пока те не удалились на тридцать пять кабельтовых, счастливо отделавшись незначительными осколочными повреждениями. Тогда батареи резко прекратили огонь. Считать это своей заслугой Энквист никак не мог. Их стрельба оставалась точной и размеренной и оборвалась явно по команде, а не из-за повреждений или потерь.
Об обнаруженных укреплениях и минном поле пытались известить Небогатова и получить дальнейшие инструкции, но японцы все так же активно и эффективно препятствовали нашему радиообмену. Их станция, похоже, располагалась за спиной отряда, где-то у мыса Омо, благодаря чему надежно отсекала от главных сил.
Получив столь решительный отпор и не имея связи с начальством, Энквист приказал отойти севернее и собраться всем кораблям и судам своего отряда для совещания. Требовалось решить, как быть дальше. Возвращаться не солоно хлебавши или все же попытаться прорваться.
В совещании принимали участие командиры десантных частей и миноносцев. Они предложили высадить десант за изгибом берега, восточнее мыса Таканозаки, где пушки точно не достанут. Бережок там вполне подходящий, хотя и узкий. Когда из залива Минмая к точке встречи шли, в бинокль хорошо рассмотрели. А уже оттуда пехота, развернувшись по всем своим уставам, атакует форт, одновременно с миноносцами и крейсером со стороны пролива.
Миноносцам вполне можно было не стесняться в выборе маршрута. Заграждение считалось безопасным для малых судов. К такому выводу пришли, основываясь на показаниях Накасоне и собственных маневрах на минном поле, окончившихся благополучно. Если не мешкать, то должно получиться, и времени пройтись по всем гаваням залива Муцу еще хватит.
На том и порешили. Бросили жребий, кому идти в десант. Выпало сводному батальону 7-го Восточно-Сибирского полка подполковника Анциферова, размещенного на «Де-Грасе». В 10:18 транспорты двинулись на запад, а скрывшись за скалами от пушек, повернули к берегу, правя прямо на устье небольшой речушки, впадавшей в пролив верстах в трех от батарей, примерно посередине между мысами Яши и Такано. И японцам уже не видно, и самим бежать до них после высадки недалеко будет.
Для ускорения переброски десанта предполагалось использовать катера со всех трех пароходов, без гребных судов. Это было удобнее еще и в том плане, что могла потребоваться поддержка катерной артиллерии и пулеметов. Кто этих азиатов знает! Хоть людей и человеческого жилья не видно, может, тут за каждой сосной или скалой по роте спрятано.
Тем временем «Нахимов» с миноносцами двинулся в пролив, явно обозначив намерение идти на прорыв. По местам выловленных мин удалось примерно определить расположение первой линии заграждения. Но она могла быть не единственной, так что крейсер только изображал готовность форсировать минное поле по одному из двух образовавшихся в нем и отмеченных по всем правилам проходов. Выставленные миноносцами вехи оставались на своих местах, так что со стороны это выглядело вполне правдоподобно.
Японцы повелись на провокацию, плюнув на уходящие транспорты и открыв огонь с тридцати пяти кабельтовых по боевым кораблям. В ответ загремели русские пушки. Кроме того, миноносцы, уже опередившие своего флагмана, начали забирать влево, все больше отдаляясь от черных скал полуострова Цугару, в то время как «Нахимов» все так же пер прямо в середину прохода, выдавая максимальные пятнадцать узлов и уже добившись накрытия главным калибром, в то время как японцы пока мазали.
Энквист надеялся вынудить противника делить свой огонь, одновременно отодвигая уязвимые легкие корабли как можно дальше от японских пушек. Конечно, сохранялась вероятность, что на восточном берегу пролива, где серые урывистые утесы казались более крутыми и вдобавок уходили своими склонами сразу в воду, тоже могут быть батареи. Японцы – народ трудолюбивый и целеустремленный, способный на многое. Но, по крайней мере, серьезных калибров с той стороны точно можно было не опасаться.
Надежды оправдались. Едва начав нащупывать групповую цель, после ее разделения, японцы замешкались. Миноносцы они доставали теперь только своим большим калибром, но тогда более крупного, доступного и опасного могли разве что пощекотать трехдюймовками. Это ни в коем случае не могло его остановить, конечно, если впереди не имелось что-то более опасное. Судя по тому, что они так и оставили едва досягаемые миноносцы приоритетными целями, им еще было чем нас удивить.
Как только стало ясно, что оттянуть огонь на себя не удается, Энквист распорядился не подходить ближе полумили к заграждению, а Ломану передать приказ: «Продолжать движение, произвести разведку пролива Таиродате на всю глубину и атаковать суда, скрывающиеся за мысом Хокаи и в гавани порта Аомори, а также ту мелочевку, что сейчас стала видна с верхних марсов крейсера под самым западным берегом прохода».
А «Нахимов» в 10:45 сбросил скорость, начав разворачиваться на обратный курс и менять стреляющий борт. К этому времени с клотиков его мачт смогли наконец разглядеть, кто приближался вдоль самой кромки береговой черты западной стороны пролива. Это оказалась длинная вереница небольших парусных судов, явно шедшая из Аомори на север, вместо того, чтобы скрыться в порту или другой укромной гавани. Их маршрут казался странным и нелогичным, потому вызывал сильные подозрения.
С миноносцев их наверняка еще не видели, так как расстояние превышало десять миль. А свернув «за угол», Ломан вообще мог с ними разминуться, что было бы нежелательно. Поэтому ему отмигали сначала ратьером, а потом и прожектором распоряжение: в первую очередь заняться подозрительными судами. Причем пришлось повторить дважды, пока получили отзыв о приеме. Сносимый ветром собственный дым и довольно интенсивный обстрел явно мешали ведению наблюдения с миноносцев в кормовых секторах.
