Рабочие жили тут же в больших шалашах из тех же жердей. Даже беглого взгляда оказалось достаточно, чтобы понять, что условия работы здесь каторжные или даже рабские. Это было странно и непонятно, поскольку все строители оказались не арестантами, а наемной рабочей силой
22.
Сразу после закрепления на занятых позициях первых десантов корабли прикрытия вернулись в Хакодате, доставив этих людей для опроса. А самим миноносцам предстояло принять под охрану один из трофейных угольщиков, догружаемый в гавани Хакодате водой и провизией и уже спешно принимавший на борт роту пехоты с четырьмя пушками.
Им предстояло отправиться в бухту Мацумаэ у входа в пролив со стороны Японского моря, чтобы высадить войска в одноименном селении на ее берегу и оборудовать опорный пункт западных дозорных сил. Из Хакодате уже начали проверять уходившую туда японскую телеграфную линию, отправив по проложенной для нее просеке ускоренным маршем еще одну роту на реквизированных повозках.
Но ей еще пробираться по горным дорогам и лесу более 70 верст, попутно устанавливая контроль над сельскохозяйственными долинами рек Кокинай и Шинай, впадавшими в бухту Кокинай, и расположенными там селениями; оттуда по ответвлявшейся просеке телеграфа отправить отряд с аналогичной задачей через перевал на северо-запад в долину реки Амано, в устье которой был небольшой порт Каминокуни. А на последнем отрезке пути роте предстояло осмотреть прибрежное селение Фукусима, оставив гарнизон и там. Так что предполагалось, что она доберется до места не ранее вечера 19-го, при этом в ополовиненном составе, и должна будет только усилить уже обосновавшуюся роту, попутно проверив ее ближайшие тылы.
В Мацумаэ предполагалось встретить упорное сопротивление, поскольку само селение являлось древней столицей самурайского клана, управлявшего когда-то всем островом Хоккайдо. Но сам порт заняли без единого выстрела, поскольку высадка явилась полной неожиданностью для его обитателей. Отстреливаться пыталась только малочисленная охрана древнего замка, стоявшего на склоне горы Фукуяма, уже подзаброшенного и частично разобранного, используемого как военный склад. По сути, от всех его оборонительных сооружений остались только обветшавшая трехэтажная главная башня да ров с восточной стороны, заполненный водой, с несколькими постройками возле больших главных ворот. Зато сохранились все семь обширных подвалов вдоль снесенной больше двух десятков лет назад старой глиняной стены, защищавшей когда-то цитадель с севера, и остатки артиллерийских башен, приспособленные под амбары.
Старую крепость быстро взяли штурмом под прикрытием огня десантных пушек, прямо с вытянутых на берег шлюпок. Плохо вооруженный отряд, двинувшийся на подмогу из селения, над которым возвышался замок, вероятно ополченцев, был рассеян ружейным огнем из-за рва, едва он перебрался через реку и начал подниматься на возвышенность. Другую такую же пешую колонну, показавшуюся на петлявшей между прибрежных полей дороге с северо-запада накрыли шрапнелью миноносцы, также разогнав и не дав вступить в бой.
Успешное отражение этих двух атак дало время на выгрузку артиллерии и пулеметов, так что первоначальное шаткое положение десанта изменилось. Уже можно было говорить об организации нормальной обороны. Первоначальная активность противника весьма стимулировала к работе в этом направлении, но все агрессивные поползновения со стороны местных внезапно прекратились. Как позже выяснилось, атаковать пытались ополченцы. Причем склады оружия для них, только что мобилизованных, находились именно в замке, и они еще не успели его получить.
Ночью постоянно отбивали нападения небольших отрядов. Тот факт, что в бухте стоял наш крейсер-аэростатоносец, придавал некоторую уверенность, но укреплению обороны не способствовал. Хотя сигнальную вахту с ратьером от него в замок и свезли, поддержка огнем каждый раз запаздывала. Нападавшие успевали скрыться. Потерь не было, но никто не спал.
С утра 18-го вокруг Мацумаэ наблюдалось подозрительное шевеление. Весь день посменно неслась усиленная караульная служба. На охраняемую территорию пытались пробраться подозрительные личности, порой целыми группами. По ним стреляли без предупреждения. С тревогой ждали наступления темноты.
На следующий день гарнизон, проведший еще одну неспокойную ночь под ружейным огнем, получил передышку. Сначала над «Тереком» подняли аэростат, и почти сразу, едва рассвело, на рейде встали на якорь оба броненосца Небогатова. Сошедшие с них десантные роты осмотрели не только каждый дом в селении, но и местность вокруг, отловив либо истребив почти два десятка человек со старым оружием, настроенных весьма воинственно.
Когда броненосцы ушли на запад, кого-то встречать, гарнизон, снова оставшийся без опеки, был взбудоражен разгоревшейся стрельбой на перевалах, верстах в пяти-шести к востоку от Мацумаэ. Изготовились к обороне, ожидая мести со стороны недобитых ночных стрелков, хранителей музейного оружия.
Однако обстрел не возобновился. А когда почти через три часа смогли разглядеть явно армейскую колонну, спускавшуюся по дороге, рассекавшей противоположный горный склон за селением, с удивлением поняли, что обмундирование на них наше. Кое-как одета в японские мундиры была только небольшая группа в самой середине шествия, что-то тащившая попарно. Как выяснилось, своих и наших раненых.
По мере приближения, им дали условный сигнал, велев остановиться, после чего от колонны отделились три всадника, быстро оказавшихся перед воротами. Один из них, отрекомендовавшийся как поручик Рыбаков, потребовал командира. А когда тот сразу явился, доложил, что прибыл отряд капитана Щербакова, отправленный из Хакодате для усиления гарнизона и усмирения местного населения.
После объединения отрядов занялись дополнительным укреплением обороны и выяснением обстоятельств марш-броска. Выяснилось, что вдоль телеграфной линии шла вполне приличная дорога, двигаться по которой получалось даже быстрее, чем рассчитывали. Крестьянские деревни, встречавшиеся на пути, прошли без проблем, а в горах на перевале Осава, что в шести верстах к востоку от Мацумаэ, нагнали пеший вооруженный отряд из десяти человек. Поскольку те не ожидали появления русских с той стороны, их удалось быстро разоружить и связать.
Выслали разведку, которая сразу наткнулась на японский вооруженный лагерь. Двигавшиеся впереди пластуны сняли часовых, после чего атаковали всем отрядом. Часть обитателей лагеря перебили, часть захватили в плен, надеясь допросить их при помощи переводчика, которого ожидали найти в здешнем гарнизоне.
Но никакого переводчика в Мацумаэ, естественно, не было, так что пленных просто заперли в трех пустовавших погребах под надежной охраной, доложив о них в штаб телеграммой. Их обещали забрать первым же транспортом. Телеграфная линия, к удивлению многих, работала, и, когда установили доставленный с отрядом аппарат, быстро скопился целый ворох неотвеченных депеш из Хакодате и даже Есаси.
Поскольку местные японские телеграфисты успели надежно припрятать свое «средство производства» и укрыться сами, никто не надеялся на такую роскошь, как исправные проводные коммуникации, и в низенький домишко на окраине, к которому сходились линии столбов, связанных проводами, после захвата замка не заглядывали. Теперь же там организовали сильную круглосуточную охрану, расселив три ближайших дома под казармы.
