ИОАНН III ДУКА ВАТАЦ
(1222–1254 гг.)
Первые два никейских правителя, Феодор Ласкарь и Иоанн III Дука Ватац, добились под эллинскими знаменами чрезвычайно многого. Они за счет крайней милитаризации общества создали мощную армию, неутомимо сражались на всех фронтах и вели сложную дипломатическую игру. В итоге они удержали рубежи государства от турецкой опасности и обескровили Латинскую «империю», отобрав у нее множество крепостей. Никейцы также освободили целый ряд крупных островов в Эгейском море, перешли через Мраморное море и занялись отвоеванием имперских земель во Фракии и Македонии.
Не менее важным результатом их деятельности стал вывод из политической игры двух царств, также претендовавших на старшинство: Эпирского деспотата и Фессалоникийской империи. Они были вновь присоединены к Империи.
Иоанн III Дука Ватац являлся, вне сомнения, выдающимся государем. Его отличали, с одной стороны, мужество и несгибаемая воля, с другой – щедрость и милосердие. А. Васильев сообщает: «Интересно, что Иоанн Ватац пользовался в народе такой любовью и уважением, что спустя некоторое время после смерти в памяти народной превратился в „святого”; с его именем стали связываться чудеса; было составлено „Житие св. Иоанна, царя Милостивого”. Правда, память Иоанна Ватаца не была признана официально греческой церковью, и культ его ограничивался тесными пределами лидийского города в Малой Азии Магнесии, где император был погребен»
[307].
Латинская «империя» была поставлена Иоанном III на грань пропасти: ее повсюду окружали владения никейцев. И лишь благодаря счастливому для латинян стечению обстоятельств Константинополь не упал в руки Иоанна III как перезревший плод. Когда все было готово к тому, чтобы нанести последний удар латинянам, император скончался от болезни. Это произошло осенью 1254 года в Нимфее. Но всего лишь через семь лет после его смерти Константинополь открыл ворота никейцам. Искусственно созданная Латинская «империя» перестала существовать в 1261 году.
Столица Православной Империи вернулась из Никеи в Константинополь. 57 лет католической оккупации закончились.
Однако этноцентричный характер никейской державы Ласка-рей стал совершенно новым фактором политики Константинополя после реставрации 1261 года. В царственном городе не прекращалась борьба между сторонниками православия как извечной главной миссии Империи и сторонниками государства, считавшими главной миссией сохранение государства как такового любой ценой в окружении турок и латинян.
Трапезундская империя и княжество Феодоро
Трапезундская империя образовалась на основе нескольких имперских провинций, расположенных в Малой Азии, на южном побережье Черного моря. Этот регион издавна был связан торговыми и политическими интересами с Закавказьем, в то время как метрополия находилась от него в отдалении и играла в его жизни не столь значительную роль. Поэтому от Никейской Империи Трапезундская отличалась менее выраженным стремлением отвоевать Константинополь. Здешних государей вполне устраивала роль крупных региональных правителей.
Ф. Успенский отмечает: «Трапезундская история – местная, и, хотя культура и высший класс были греческие, силы и интересы Трапезундского царства коренились в политических связях и торговле с Кавказом, Арменией, Хорасаном и турками»
[308]. Следует добавить, что и состав населения был тут не таким однородным, как в Никейской Империи: с греками соседствовали армяне, грузины, лазы.
Возникновение Трапезундской империи связано с политическими амбициями грузинской царицы Тамары. В ее планы входило использовать внуков свергнутого ромейского императора Андроника I Комнина с тем, чтобы получить в соседнем регионе полностью подконтрольное государство и, если представится возможность, реставрировать власть династии Комнинов на территории Империи в целом. Правившая на тот момент в Империи династия Ангелов оказалась в конфликте с Грузией, поскольку свергнутые Ангелами Комнины были в родстве с царицей Тамарой.
Внуки Андроника I Комнина Алексей и Давид с помощью грузинских и лазских войск, полученных от Тамары, подчинили Трапезунд и несколько соседних городов. Таким путем было образовано территориальное ядро Трапезундской державы (или государства Великих Комнинов) – сравнительная узкая полоса черноморского побережья на севере Малой Азии.
Дальнейшее продвижение на запад было остановлено сокрушительным ударом Никейской Империи. Зато грузинские полки, стоявшие за спиной Великих Комнинов, надежно охраняли их государство от вторжения турок-сельджуков. Как пишет византолог С. Карпов, «роль Грузии в образовании империи заключалась не только и не столько в военной помощи, сколько в обеспечении безопасности перед лицом сельджукской угрозы. Царство Тамар на этом историческом этапе было гарантом самого существования Трапезундского государства»
[309].
Однако и лишившись царственного покровительства Тамары, Трапезундская империя сохранилась. Она даже явила миру чудеса жизнеспособности. Конечно, Трапезунд не принимал участия в отвоевании Константинополя и восстановлении Империи, но он сохранил высокую культуру, ориентированную на имперский центр, и православную веру. Главным образом этому способствовала гибкая дипломатия местных правителей: желая избежать военного разгрома, они то признавали себя вассалами сельджуков, то соглашались платить дань монголам, то покорялись Тамерлану, то отдавались под покровительство турок-османов. Это покровительство закончилось в 1461 году, когда, после покорения Константинополя, турецкий султан завоевал и Трапезунд.
Великим Комнинам также подчинялась значительная часть Юго-Западного Крыма, входившая в качестве административной единицы в имперскую провинцию Трапезунд до 1204 года. Политическая зависимость от центра с течением времени ослабла, и на землях, когда-то подчинявшихся Трапезунду, возникло фактически суверенное княжество Феодоро. Но экономические, политические и культурные связи между православным Крымом и Трапезундом сохранились. Археологи находят в Крыму предметы, свидетельствующие о былой власти трапезундцев: в частности, монеты и печати с изображениями святого мученика Евгения, небесного покровителя Трапезундской державы, и императора на конях. Между тем, собственной монеты княжество не чеканило.
