Отсюда, из Северной Италии, вырос европейский капитализм. Не только его способы ведения дел, но и его ханаанская этика. Через Венецию, Геную и Флоренцию прошла дорога, ведущая европейское общество к тотальной власти современных банкиров.
Конечно, господство североитальянских республик в торговой и финансовой жизни Европы было бы невозможно при прежнем влиянии Империи в Италии. Но при активной поддержке папства начиная с IX века роль политического суверена Италии перешла к псевдоимперии Карла Великого, которая позднее стала называться «Священной Римской империей германской нации». Римский престол претендовал на доминирование в отношениях с новоявленными императорами в духе папоцезаризма. Германские императоры не могли с этим смириться и боролись с папством. В результате между монархами Священной римской империи и папами, которых активно поддерживали банкиры итальянских республик, несколько веков продолжались масштабные боевые действия.
Эта борьба ослабила и пап, и императоров. До середины XIV века глава Священной римской империи короновался в Риме. Однако очередное столкновение двух сил при папе Иоанне XXII привело к колоссальной политической пертурбации. Немецкие курфюрсты (крупные сеньоры, которые имели право избирать императора Священной римской империи) в 1338 году приняли в Рензе-на-Рейне важное постановление, получившее силу закона. Оно содержало следующее новшество: «После того как кто-либо избирается в императоры или короли имперскими избирателями единодушно или большей частью их, он тотчас же на основании одного только этого избрания должен считаться и называться истинным королем и императором римским, и ему должны оказывать повиновение все подданные империи… И он не нуждается в одобрении, утверждении, поддержке или соизволении папы, либо апостольского престола, или кого-нибудь другого»
[332].
Таким образом, «империя» Карла Великого, ранее претендовавшая на универсализм, стала сокращаться до узких рамок немецкого национального государства. Фактически она со временем превратилась в германское королевство. Традиционная коронация в Риме, как пишет историк Н. Колесницкий, «возвышала немецких монархов над вручавшими им власть князьями и давала повод к военным вторжениям в Италию. Коронация в Риме вместе с тем напоминала итальянцам о существовании империи и притязаниях императора на верховную власть. А то, что корону вручал папа от имени „римского народа” и римской церкви, служило моральным оправданием этих притязаний»
[333]. Но после Ренза императорский титул стал лишь придатком к королевскому титулу германских монархов, превратившись в декоративное украшение.
Таким образом, в XIII–XIV столетиях имперская идея в Западной Европе оказалась на задворках большой политики. Римский же престол за это время превратился в перманентного должника флорентийских банкиров. В качестве вознаграждения за финансовую помощь папам они получили от Ватикана право на откуп церковных податей. Своеобразный церковный подушный налог с католиков-христиан, известный как «лепта Петра», в том числе стал финансовым инструментов в руках банкиров. Таким образом, флорентийцы заменили тамплиеров.
«Свои деньги на хранение купцам Флоренции отдавали многие бароны, прелаты и другие обеспеченные люди Неаполитанского королевства, Франции, Англии… Трудно назвать страну, где не знали бы о флорентийских компаниях, которые благодаря своим весьма разветвленным связям и крупным масштабам своей организации готовы были ссужать любую валюту почти в любом требуемом количестве»
[334], – писал Джованни Виллани, флорентийский хронист и член правления банка Перуцци.
Банк Перуцци, объединенный с банком Барди, стал крупнейшим финансовым институтом Европы после ухода с этого рынка ордена тамплиеров. Но и он был не застрахован от судьбы рыцарей-банкиров. Барди и Перуцци финансировали пап и королей и фактически заняли нишу, принадлежавшую ранее тамплиерам. Учитывая, что за храмовниками стоял иудейский капитал, вполне вероятно, что и стремительный взлет частного флорентийского банка связан с переводом в этот банк тех депозитов, которые не смог найти король Филипп IV Красивый в «тамплях» рыцарей-храмовников.
Как пишет В. Катасонов, в начале – середине XIV века: «Дом Барди имел филиалы в Барселоне, Севилье, на Майорке, в Париже, Авиньоне, Ницце, Марселе, Лондоне, Брюгге, Константинополе, Иерусалиме, на Родосе, на Кипре. Конец банкирским домам Флоренции пришел в 40-е годы XIV века. Перуцци и Барди дали в 1340 г. кредит на громадную по тем временам сумму в 1,5 млн золотых флоринов английскому королю Эдуарду III. Ему деньги потребовались для ведения войны с Францией… в 1345 г. король объявил о своей неплатежеспособности (дефолт), и оба банкирских дома разорились». Тот же Джованни Виллани, пребывая в шоке от банкротства своего банка, писал: «Для Флоренции и всего христианского мира потери от разорения Барди и Перуцци были еще тяжелее, чем от всех войн прошлого. Все, кто имел деньги во Флоренции, их лишились, а за пределами республики повсеместно воцарились голод и страх»
[335].
Банкротство крупнейшего банка Европы (который все же находился в частной собственности) на самом деле не вызвало таких потрясений, как крушение тамплиеров. Но оно явилось важным уроком для банкиров, которые теперь осознали, что для защиты своих коммерческих интересов они должны «приватизировать» государства, стать наравне с монархами, иначе новых дефолтов, вызванных самовластием королей, не избежать. Лучше всего этот урок выучили члены семейства Медичи, породнившиеся с Барди. Они не только стали банкирами Римского престола, что для любой флорентийской семьи являлось драгоценнейшим подарком фортуны. Они стали герцогами Флоренции. Олигархия отныне превратилась в монархию. Теперь финансовый капитал мог на равных общаться с королевскими домами. Возрождение Ханаана состоялось. Итальянцы назвали его Ренессансом.
Палеологи
После того как латинян выбили из Константинополя, казалось, что Империя может быть восстановлена во всем своем былом величии. Держава, созданная Ласкарями, занимала значительную область в Малой Азии, широкую полосу земель на Балканах, ей также принадлежали многие острова Эгейского моря. В судьбе Империи бывали периоды, когда реконкиста ее земель начиналась и со значительно меньшей территории. Теперь же великий Второй Рим вернулся под власть законных василевсов, а Церковь поддерживала их. Казалось, для державы ромеев обстоятельства складываются благоприятно.
Но в восстановленной Империи не было единства в государственной идеологии. Две идеи будущего боролись за умы ромеев. Одна из них, спасительная, состояла в верности Православию, служении Богу и восстановлении Империи на принципах наднациональной вселенскости. Другая, гибельная, звала любой ценой не допустить нового падения Константинополя, причем этой ценой мог быть отказ как от имперской миссии, так и от православной веры.
