Пока во Флоренции паписты голодом принуждали православных подписать унию, в Базеле 16 мая 1439 года собор опубликовал декрет «Три истины» (лат. Tres veritates). Согласно этому постановлению, отныне собор главенствует над папой, папа не может перенести его в другое место, а всякий (включая папу), кто отвергает эти положения, подлежит отлучению от Церкви. Следуя букве и духу Tres veritates, Базельский собор низложил Евгения IV, обвинив его в симонии, ереси, клятвопреступлении и схизме, а затем избрал нового папу – герцога Савойского под именем Феликса V.
Эти события заставили Евгения IV и его сторонников действовать еще решительнее. И они добились своего: 5 июля 1439 года низложенный Базельским собором папа, с одной стороны, и вероотступники из Константинополя, с другой, подписали во Флоренции соборное определение, содержавшее уступки Римскому престолу по всем пунктам вероучения и устанавливавшее первенство папы не только на католическом Западе, но и на православном Востоке. Об этом было публично объявлено в кафедральном соборе Флоренции: кардинал Цезарини зачитал текст определения на латыни, а Виссарион Никейский – на греческом.
Однако святой Марк Эфесский и группа его сторонников отказались ставить свои подписи под этой позорной капитуляцией. Их жертвенное упорство оставляло для Православной Церкви возможность оспорить легитимность унии в будущем. Историк Церкви протопресвитер А. Шмеман отмечает, что Марк Эфесский в трагических обстоятельствах Ферраро-Флорентийского собора «…стал для Восточной Церкви выразителем ее веры, ее опыта, ее предания»
[359].
В духовном плане Ферраро-Флорентийская уния была изменой православию, хотя впоследствии многие из православных иерархов отреклись от нее, объясняя свои подписи под соборным актом серьезным давлением, оказанным на них католиками. Теперь же декларируемое «объединение» Церквей вызвало в православном мире страшный раскол: противники унии отказывались сослужить с ее сторонниками.
В политическом отношении компромисс с папством был стратегической ошибкой. Партия филэллиновов, предав идею Православной Империи – Катехона, осталась в проигрыше. Ее надежды на военную помощь Запада не оправдались. Крестовый поход на Варну венгерского и польского короля Владислава III в 1444 году окончился полным поражением от войск только что вступившего на престол 12-летнего Мехмеда II. Причем Владислав нарушил заключенный с турками ранее мирный договор. В результате запомнивший коварство «гяуров» мальчик-султан через девять лет завоюет Константинополь, оставленный Покровом Пресвятой Богородицы.
Важно помнить, что благодать Божья покинула город святого царя Константина не 29 мая 1453 года, когда бывшая имперская столица пала, а четырнадцатью годами ранее, 5 июля 1439 года, когда Константинопольские император и патриарх изменили православию, подписав унию с папой-еретиком в коммерческих интересах флорентийского банкира Медичи.
Автокефалия Русской Церкви
На Руси унию не приняли. Власть Рима над Восточной Церковью представлялась делом немыслимым и нестерпимым. Сама идея подобного шага воспринималась не иначе как ересь, открывающая врата «папежской» ереси, или «латинству». Святая Русь, созданная трудами преподобного Сергия Радонежского, святителя Алексия, их соратников и последователей, была по духу несовместима с лукавыми сделками поздних Палеологов.
Уния, заключенная на Ферраро-Флорентийском соборе, вызвала неприязнь и отвращение не только среди населения Константинопольской Империи, но и на православной Руси. Авторитет, который Империя благодаря своему былому величию еще сохраняла в глазах русских людей, теперь был окончательно утрачен. По словам историка-византолога Г. Острогорского, «далекая от византийских бедствий Москва, которую византийцы сами воспитали в ненависти к Риму, усмотрела в перемене веры императором и патриархом Константинопольским непостижимое предательство. Поставленный митрополитом Руси грек Исидор, выдающийся представитель партии унии, после своего возвращения из Флоренции был низложен Великим князем Василием II… Впредь Россия стала сама избирать своего митрополита. Она отвернулась от отступнической Византии, которая, предав правую веру, утратила право главенства в православном мире»
[360].
Митрополит киевский и всея Руси Исидор (напомним, что по происхождению он был греком и к моменту отъезда в Феррару пробыл в Москве всего около пяти месяцев) выступил одним из главных предателей православия. Когда во время собора умер патриарх Иосиф II, русский первоиерарх входил в число кандидатов на константинопольскую кафедру. Русский очевидец Ферраро-Флорентийского собора, священник Симеон Суздальский пишет, что «ни единаго возлюби папа митрополита, якоже Исидора»
[361]. Историк Е. Голубинский рисует полную картину событий: «…Исидор выступил главным действующим лицом. Он объявил себя решительным защитником соединения с папою на условиях требуемых последним уступок, и не может подлежать сомнению, что именно он был главным творцом и виновником этой флорентийской унии (а красноречивый Виссарион… лишь последовал за ним): он успел подействовать на постоянно колебавшегося императора, решительно объявив ему, что если он не хочет соединения, то дело может быть устроено и без него; своим несомненно очень большим авторитетом между епископами он успел победить упорство и страшливые сомнения последних»
[362].
ВАСИЛИЙ II ВАСИЛЬЕВИЧ
(1425–1462 гг.)
За выдающиеся заслуги в деле измены православию папа Евгений IV возвел Исидора в кардиналы. А кроме того, по сообщению Симеона Суздальского, «дал ему много злата». Голубинский считает, что это был «заем денег у банкиров, заключенный Исидором при посредстве и при содействии папы»
[363]. Таким образом Медичи профинансировали Исидора, рассчитывая приобрести Литовские и Московские русские земли в качестве новых рынков для своих финансовых махинаций. С этим багажом обязательств перед Ватиканом и семейством Медичи митрополит медленно, почти два года, через Венецию, Польшу и Литву возвращался в Москву.
