Медичи. Возродившие Ханаан
Ренессанс не случился бы без Медичи. Эта богатейшая семья флорентийских ростовщиков стала известна еще в XIV веке. Их происхождение не ясно. Фамилия Медичи (ит. medici – «лекари, врачи») и щит в виде пяти красных пилюль на желтом фоне подсказывает нам, что версия об их аптекарском прошлом является самой правдоподобной. Некоторые исследователи утверждают об их восточных корнях. Так это или нет, достоверно неизвестно, но для возрождения Ханаана в постсредневековой Европе Медичи сделали больше всех.
Возвышение этой фамилии связано с восстанием чесальщиков шерсти против знати во Флоренции в 1378 году. Сальвестро Медичи, сам будучи из незнатных ростовщиков, сумел стать одним из лидеров народного недовольства. Восстание для наемных рабочих закончилось безрезультатно. Зато Сальвестро получил титул «народного рыцаря» и вошел в сообщество городских олигархов. Это станет обычной тактикой Медичи в отношениях с простыми флорентийцами: они всегда будут поддерживать свою популярность в народных массах и использовать плебс против аристократии. Тактика изменится только тогда, когда банкиры Медичи сами станут главными аристократами Флоренции – великими герцогами Тосканскими.
Потомок Сальвестро, Джованни ди Биччи де Медичи, покровительствовал людям искусства. Но в высшей степени щедрым и непревзойденным меценатом стал сын последнего – Козимо. Кватроченто (ит. quattrocento – «четырехсотые годы», то есть XV в.), первое столетие Ренессанса Ханаана, связано прежде всего с творчеством деятелей искусства, собранных Козимо Медичи во Флоренции. Это Боттичелли, Донателло, Мазаччо, Брунеллески и другие. Все они участвовали в создании нового искусства, отвергающего принципы иконописи и возрождающего античные идеалы красоты. Это искусство служило богатому, но презираемому флорентийской знатью семейству Медичи. Роскошь, а не происхождение становилось отличительной чертой новой элиты.
Высокодуховное искусство Константинополя уходило в прошлое, как и сама Империя Нового Рима. Константинопольские император и патриарх во время Флорентийского собора 1439 года находились в гостях у Козимо Медичи, жили за его счет, жалко торгуясь с папой об условиях унии за эфемерную помощь против турок. Медичи оплачивал «воссоединение» Церквей, являясь к тому времени банкиром Ватикана, обслуживавшим финансовые интересы римской курии вот уже тридцать лет. Он слишком хорошо знал изнанку церковных процессов. И при этом, будучи ростовщиком, должен был все время стесняться своего богатства и своего ремесла. Христианство – неудобная религия для богачей. И Медичи нашел другую. О ней ему рассказал Георгий Гемист Плифон, философ-неоплатоник из Константинополя, с которым Козимо познакомился во время собора. Плифон, получивший образование у ученого иудея Елисея, был ярым врагом христианства и адептом эллинского неоязычества.
Историк К. Вудхаус называет Плифона «первым из греков» (то есть неромеев). По своим политическим взглядам он был филэллином – греческим националистом, считавшим православие «мистическим экстазом», мешающим превратить угасающую Империю в «модернизированную» Спарту. Исследователь П. Ревко-Линардато добавляет: «В трактате „Законы” Плифон провозгласил необходимость возрождения древнегреческого язычества, реформированного на базе платонизма… стремился сконструировать новую, универсальную религиозную систему, противостоящую христианству… Поскольку подобная ересь неминуемо подлежала наказанию в виде смертной казни, Плифон посвятил в свой языческий проект лишь немногих избранных, а „Законы” завещал опубликовать лишь после своей смерти»
[391]. Спонсор Плифона Козимо Медичи, безусловно, входил в этот круг избранных, которые прекрасно понимали истинный смысл философии Плифона.
Под влиянием Плифона Козимо Медичи учредил в 1462 году на своей вилле в Кареджи близ Флоренции новую Платоновскую академию. Ее бессменным руководителем стал ученик Плифона – гуманист Марсилио Фичино, об антихристианских занятиях которого рассказано в предыдущей главе. С Академией в разные годы сотрудничали Леонардо да Винчи, Пико делла Мирандола (пропагандист каббалы), Рейхлин (основоположник немецкого гуманизма) и Анджело Полициано (учитель внука Козимо Лоренцо).
Академия Медичи стала приютом для многих греков, изменивших православию. Ученик Плифона Мануил Хрисолор был личным учителем греческого языка самого Козимо Медичи, а также переводил на латынь Платона и Гомера. Другой грек Аргиропул, воспитанник кардинала Виссариона (одного из поборников унии), преподавал в Академии философию. Греческие манускрипты стали основой огромной домашней библиотеки Медичи, созданной Козимо и получившей имя «Лауренциана» по названию фамильного храма Сан-Лоренцо (Святого Лаврентия). Внук Козимо Лоренцо Великолепный специально посылал своих агентов в имперские города, перешедшие под власть османских султанов, скупать старые греческие книги и рукописи. Большинство из них, конечно, принадлежали перу не христианских авторов, но языческих философов и писателей.
Медичи стремились возродить наследие древних греков не только в области искусства и философии. В Академии практиковали и содомский грех. К. д’Орацио пишет, что «в 1476 г. Леонардо [да Винчи] было предъявлено позорное обвинение в содомии… Во Флоренции того времени гомосексуализм был широко распространен, и к нему относились очень терпимо: немцы прямо называли геев Florenzer (флорентийцами)»
[392].
Лоренцо Медичи, прозванный Великолепным, «был весьма склонен к любовным похождениям; в нем прекрасно уживались разнообразные виды любви. Он готов был любить всех молодых привлекательных женщин и, конечно, Клариче как свою законную супругу и мать его будущих детей. Но он умел ценить и мужскую красоту. Ходили слухи, что любовниками Великолепного побывали юный Микеланджело и мужественный Сандро Боттичелли, утонченный Пико Мирандолла и множество других; позднее он почти не скрывал своей связи с Франческо Нери»
[393], – пишет о нем историк Е. Майорова.
Мерзости Медичи были настолько ужасны, что вызвали к политической жизни гений неистового доминиканского монаха Савонаролы. Своими проповедями он поднял народ Флоренции на борьбу с ренессансным развратом, что привело даже к временному изгнанию Медичи из города в 1494–1512 годах. Однако вскоре они вернулись триумфаторами: сын Лоренцо вступил во Флоренцию кардиналом, а через год стал папой римским Львом X. Примечательно, что вместе с Медичи из города были изгнаны все иудеи. В свою очередь, кардинал Медичи по возвращении первым делом вернул иудеев обратно.
После того как Медичи возродили обычаи Ханаана, сделав их частью повседневной жизни флорентийцев, и задали моду всей Италии на новую языческую мораль, они могли поставить дело ростовщичества на широкую ногу, не оглядываясь на общественное осуждение. Еще Джованни ди Биччи де Медичи говорил: «Глупец тот, кто ищет для себя опору в небе. Умный человек твердо стоит на земле»
[394].
