Медичи выступили бизнес-новаторами для Европы своего времени: они «рассредоточили свои капиталы по разным компаниям, где владели контрольным пакетом. Каждый их филиал законодательно был отдельной компанией, где члены семьи были только компаньонами, хотя и с решающим правом голоса… Главой филиалов они ставили фактора – управляющего автономным филиалом. Факторы, как правило, вначале не владели паями в компании Медичи, они работали за плату. К началу XV ситуация стала меняться, факторы становились практически совладельцами компании, поскольку имели акции компании», – пишут исследователи А. Белобородько и В. Семенова
[395].
Таким образом, Медичи построили первый в истории финансовый холдинг. Теперь консолидированный капитал всех филиалов их транснациональной корпорации составлял баснословную цифру и при этом был неуязвим для властей любой из стран своего пребывания. При банкротстве или иных проблемах одного из филиалов (при Лоренцо, например, обанкротились филиалы в Венеции, Лондоне, Брюгге и Милане) остальные могли спокойно продолжать свою деятельность.
Во-вторых, Медичи выступили создателями современных финансовых рынков. Разными товарами и валютами торговали и до них, но они первые широко начали торговать деривативами в виде ценных бумаг. Средневековые банкиры имели все возможности, чтобы манипулировать валютными курсами. Дело в том, что в тогдашней Европе обмен одних денег на другие происходил в огромных объемах и не прекращался ни на минуту. Медичи занимались прежде всего операциями с ценными бумагами, введя в обычай оборот этих бумаг без полного покрытия их реальной монетой. Это нововведение открывало перед банковскими дельцами новые горизонты.
В-третьих, Медичи начали привлекать в свой банк вклады от широких слоев населения. Расставшись с христианской моралью, они нашли лукавый способ обойти обвинения в ростовщичестве. Белобородько и Семенова пишут: «Так как неодобрение церкви вызывали в большей степени проценты (как торговля временем, то есть тем, что принадлежит Богу), то Медичи предложили рассматривать вложение денег в их предприятия как обоюдный риск и выплачивать доли от прибыли предприятия. То есть вкладчик получал не проценты, а часть выручки, созданной на базе общих ресурсов и общими усилиями»
[396]. Таким образом Медичи возродили практику древних ханаанских хубуров. Этот же принцип заложен в основу функционирования современных исламских банков.
Медичи вернули финансовым операциям Ханаана былой размах, как будто и не было 1500 лет христианства. При этом главными клиентами банка Медичи выступали сами главы западного христианства – римские папы. Начиная с разбойника Балтазара Коссы, купившего папский престол на деньги Джованни ди Биччи в 1410 году и ставшего папой Иоанном XXIII, Ватикан оставался лучшей инвестицией Медичи. Они брали на откуп сбор церковных налогов и податей со всей Европы, зарабатывая в том числе на разнице курсов при обмене валют разных стран, кредитовали и держали в своем банке депозиты Ватикана. Можно представить, какие доходы им это приносило, учитывая торговлю ценными бумагами, выпущенными под эти депозиты. Историк О. Четверикова отмечает: «Таким образом, крепко связав себя с ростовщичеством, римская курия сделалась по существу олицетворением и заложницей коммерческих сделок, в интересах которых нарушалось и право, и закон»
[397].
Со временем Медичи породнились с папами: Лоренцо выдал свою дочь за внебрачного сына папы Иннокентия VIII (близкого к олигархическому клану Дориа из Генуи). А затем флорентийские банкиры сами стали папами: сначала сын Лоренцо Джованни стал папой Львом X (кардиналом Иннокентий VIII назначил его в 14 лет), потом племянник Льва X стал папой Климентом VII, а в XVI веке еще двое представителей семейства Медичи станут римскими епископами.
Именно при папе Льве X (1513–1521 гг.) в Риме расцветет медичевский ренессанс. Ватикан погряз в роскоши и разврате еще до него (вспомним тех же Борджиа), но Медичи и здесь смогли оставить свой след. Подобно своему отцу Лоренцо, Лев X привечал чувственных художников и, в частности, покровительствовал Рафаэлю Санти. Его траты на пиры, театральные постановки, балеты и охоты превышали доходы казны вдвое. И финансист Медичи, облеченный в папскую тиару, вместо сокращения расходов решил увеличить доходы. При нем расцвела симония (торговля церковными должностями), а Ватикан обзавелся собственным банком. Но основным источником сверхприбылей стала продажа индульгенций. Папа Лев происходил из насквозь безбожной семьи, и его не беспокоил богословский абсурд продажи места в раю за деньги. Веру несчастных христиан Европы, заблудших вслед за своими римскими «пастырями в овечьих шкурах» уже и так очень далеко от истинной Православной Церкви, предсказуемо ожидали очередные потрясения.
Медичи дали новую жизнь Ханаану сначала во Флоренции, а затем Возрождение накрыло всю Италию. Триумф Ренессанса в Риме возвестил всему католическому миру, что папская церковь глубоко больна и нуждается в реформах. Ян Гус и многие другие искренне верующие люди стремились вернуть ее к раннехристианским идеалам, что означало сближение с православием, но Ханнаан не дремал. Попытки излечить язвы на теле Католической церкви привели к еще более печальным последствиям. Ренессанс возродил в Европе ханаанскую культуру, но Реформация Католической церкви приведет к уже полной легализации Ханаана.
