В XII веке афониты отдали русской монашеской общине на Святой горе, с трудом умещавшейся в маленьком Ксилургу, более обширный монастырь святого Пантелеимона (ныне – скит Старый Русик).
Афон к тому времени стал величайшей школой иночества, всеевропейским училищем монашеского аскетизма. Кроме того, на Святой горе развился исихазм – исключительно важное движение православной мистики, сумевшее выразить самые сокровенные истины христианской веры и богопознания. О нем подробнее будет рассказано в следующей главе.
Афон всегда был связан неразрывными нитями с императорским дворцом в Константинополе. Монахи со Святой горы духовно окормляли государей и пользовались многочисленными милостями с их стороны. Около века, с 1080-х по 1180-е годы Империей правила династия Комнинов, которые в большинстве своем глубоко чтили афонских иноков и оказывали им постоянное покровительство. Основатель династии, Алексей I Комнин (1081–1118 гг.) обратился к монашеству Святой горы с посланием, содержащим следующие слова: «Святые отцы, обитающие на божественной и Святой горе! Знайте, что как Константинополь есть царь городов и выше всех их, так и царственнейшая и божественная Гора ваша превосходит все горы вселенной, вы же, по Писанию – наш свет и соль. Мы так думаем и так верим. И не только царство христиан, но и все вокруг нас живущие народы вместе с нами радуются вашей жизни по Боге. Итак, радуйтесь и молитесь о нашей державе и о всем мире. Честные же и святые молитвы ваши да подарятся нам и помогут в час нашего исхода»
[281].
С конца XI столетия Афон подчинялся исключительно императорам, не зная над собой даже патриаршей власти.
Нашествие полчищ латинян на Восток во время Четвертого крестового похода, падение под их натиском Константинополя и создание причудливой Латинской «империи» прервало высокое цветение Афона.
Пример мощного духовного влияния иночества Святой горы на общество и власть Империи далеко не единственный. Примерно с IX века Империя становится единственной крупной державой в мире, где духовный авторитет и интеллектуальная деятельность монашества оказывают сильнейшее влияние на жизнь всех подданных. Торжество православия над иконоборчеством на соборе 843 года стало возможным благодаря стойкости в вере именно монашествующих. Недаром против них постоянно направлялись гонения императоров-иконоборцев.
Монах в Империи подавал пример высоконравственной жизни, а также глубокой, прочной веры в Бога. Нередко он становился наставником целой округи, и к нему за поучением шли толпы людей разного звания. Он же обличал пороки, заблуждения, греховный образ мыслей. Монах отважно наставлял общество, порой рискуя здоровьем и жизнью. Иногда ему приходилось произносить слово истины перед самим государем, колеблющимся в вопросах веры. Так, монах Евфимий имел большое духовное влияние на императора Льва VI Философа, а преподобный Афанасий окормлял императора Никифора II Фоку и его брата Льва. Порой константинопольский или афонский чернец шел на риск жестоко пострадать от могущественных еретиков, но все же до конца исполнял свою проповедническую миссию.
Иночество Империи на протяжении многих веков составляло самую «боевую» часть Церкви, когда приходилось отстаивать чистоту веры, правильность догматов, точность канонов или бороться с ересями. Оно выполняло роль могучего охранителя христианского учения, порой расплачиваясь кровью лучших «стражей» из своей среды.
Монастыри нередко брали на себя чрезвычайно важную просветительскую функцию, создавая библиотеки и народные школы. Такие училища существовали как при столичных обителях, так и в провинции, в том числе на Афоне: так, Иверский монастырь стал подлинным центром грузинской культуры. Роль Афона в просвещении Грузии была огромна. Автор жизнеописания Георгия Иверского не случайно назвал Святую гору «духовными Афинами и рассадником просвещения для земли Иверской [Иверией называлось древнегрузинское государство Картли. – К. М.]»
[282]. Такое же огромное значение имел Зографский монастырь для Болгарии, а Хиландарский – для Сербии. Однако монастыри становились не просто оплотами грамотности и богословия, но и твердынями высокой культуры: здесь работали мастера фрески и мозаики, переписчики книг, авторы житий и хроник. Монах был также преподавателем истории и философии.
В весьма значительной степени именно монашество создавало, как сейчас принято говорить, «поле гуманитарной культуры». Переписанные иноками книги расходились по всему христианскому миру в переводах на славянский, грузинский, латинский и арабский языки.
И, конечно же, монах всегда был самым стойким молитвенником за весь мир, предстающий перед очами Божьими погрязшим в грехах и нуждающийся в Его милосердном терпении. Инок неизменно молился за живущих в миру, испрашивая для них благ видимых и духовных, здравия и спасения.
«Есть, – говорил в XII веке святой Евстафий Солунский, ученейший человек своего времени, – два различных образа жизни. Первый, худший, ведут те, которые злым духом побуждаются к дурной жизни. А другой создает посвятивших себя Богу аскетов… столпников, живущих под землею, затворников, наставников общества, ревностных руководителей душ, врачей открытых душевных ран, исследователей ран еще сокрытых; неумолимых, но милостивых карателей за бесстыдные дела; защитников обиженных, человеколюбивых и справедливых обличителей, где следует; порицателей, когда должно; поощрителей на дела добродетели, побудителей к нравственному исправлению и духовному совершенству, кратко сказать – управителей душ как по своей жизни, так и по духу»
[283]. Таковы были монахи, духовные воины Христианской Империи.
Норманны
Норманны, «северные люди», как их называли европейцы, или викинги, как себя называли они сами, были скандинавами-язычниками. На протяжении нескольких столетий, с конца VIII по XI век, они совершали нападения на королевства Европы и владения Империи, на славян и арабов. Норманны искали наживы в торговле, пиратстве и грабеже прибрежных областей.
Впрочем, порой норманны проникали по рекам вглубь той или иной страны и предавали огню города, стоящие в сотнях километров от моря. Время от времени они продавали свое воинское искусство королям, князьям, императорам, но были верны, лишь пока им исправно выплачивали жалованье, в противном случае брали свое силой. Их походы устрашали соседей, поскольку совершались с невероятной жестокостью. На протяжении столетий подданные европейских государей молились Богу об избавлении от буйства пришельцев с севера, в конце IX столетия даже появилась особая краткая молитва: «От жестокости норманнов избави нас, Господи!»
[284].
