Русь также восприняла от Империи монашество – опору христианского государства. По словам протопресвитера А. Шмемана, уже в житии преподобного Феодосия Печерского, зачинателя иноческой «науки» на Руси видно «…постоянное участие его – проповедью, обличением, напоминанием – в жизни государства в эпоху, когда его уже начинали отравлять княжеские междоусобицы. Знаменитая Лавра дала Церкви до 50 епископов, которые всюду разносили ее дух, ее предание и уставы. Была она и большим центром благотворительной… деятельности. Так с самого начала монастырь стал в России „мерилом” всей жизни, и, конечно, к сонму преподобных, наполнивших всю русскую землю своим свидетельством о небесном отечестве, применимо, прежде всего, название Святой Руси»
[291].
Христианская Церковь ставила жесткое ограничение на работорговлю, служившую в регионе главным средством обогащения рахдонитов с VIII века. В Киеве языческих времен существовала могущественная и богатая иудейская община торговцев и ростовщиков, которой удалось пережить падение Хазарского каганата. Хазары называли Киев Самбатион. Более двух веков рабский рынок и банк Самбатиона были главным транзитным центром славянского «живого товара» в Западную Европу. В православном Киеве места для работорговцев-ростовщиков не осталось. Владимир Мономах изгнал иудеев из «матери городов русских» в 1113 году. Историк В. Татищев пишет об этом: «Однако ж просили его всенародно об управе на жидов, что отняли все промыслы христианом и при Святополке имели великую свободу и власть, через что многие купцы и ремесленники разорилися; они же многих прельстили в их закон и поселились домами междо христианы, чего прежде не бывало, за что хотели всех побить и домы их разграбить. Владимир же отвечал им: „Понеже их всюду и в разных княжениях вошло и населилось много и мне не пристойно без совета князей, паче же против правости, что они допусчены преждними князи, ныне, на убивство и грабление их позволить, где могут многие невинные погибнуть. Для того немедленно созову князей на совет”»
[292].
По результатам Совета евреи были выдворены за пределы Русской земли.
Таким образом, присоединение к Православному миру покончило не только с политическим, но и с экономическим влиянием ханаанейцев-рахдонитов на Русь.
Церковный раскол
В VII–X веках обычным делом стали ссоры и примирения Церквей восточного христианства, политическим средоточием которого был Константинополь, и его западно-христианского оппонента, оплотом которого сделался Рим.
Римские папы начали считать себя носителями не только духовной, но и светской власти. Политической причиной этого было ослабление власти Империи в Италии начиная с VII века – сначала из-за тотальной войны с Персией, а затем из-за нападений арабов и вторжения лангобардов. Папство было вынуждено искать новых защитников своего престола, не принимая во внимание степень их благочестия. Расплачиваться папы стали коронами. Право коронации они присвоили себе одним поддельным документом – так называемым «Константиновым даром» (лат. Donatio Constantini). Согласно этой фальшивке VIII века, император Константин Великий, основав новую имперскую столицу, оставил Рим под властью папы Сильвестра I. И не только Рим, но и весь Запад Империи. Также Константин якобы даровал римскому епископу право пользоваться императорскими почестями и наделил его высшей церковной властью.
«Константинов дар» был разоблачен только в XV веке. А до того папы строили аргументацию о своем исключительном положении в Церкви, апеллируя к этой подделке. Великий раскол 1054 года также в формальной основе своей имел, к сожалению, этот подложный документ.
По словам историка О. Бородина, «на протяжении VII–VIII вв. постепенно формировалась характерная для папской курии специфическая имперская концепция. Она включала в себя следующие основные принципы: римский папа является духовным главой христиан всей Римской Империи (в значении «всего мира») светским главой-императором христиан Запада; папа вправе избрать себе светского соправителя для управления западной частью Империи и сделать его императором; актом легализации нового императора является осуществляемая папой коронация. Практическое воплощение эта концепция императорской власти нашла в организованной папой Львом III церемонии провозглашения императором Карла Великого»
[293].
И вот в 800 году Лев III короновал Карла Великого «имперской» диадемой, назначая его своим соправителем и показывая тем самым, что Ватикан имеет законное право «поставления императоров». Тут видно прежде всего стремление папства присвоить себе прерогативы императорской власти, каковых оно никогда в правовом смысле не имело.
Позднее папство делает попытки создать своего рода «духовную империю», реформируя Западную Церковь в сторону ее полного и безоговорочного подчинения Риму. А получив над епископатом Европы колоссальную власть, оно принимается навязчиво опекать и светских правителей, требуя от них склонить голову перед волей понтифика.
Папы провозглашают свою неподсудность кому бы то ни было в мире, одновременно обязывая как духовенство, так и мирян подавать им на рассмотрение любое сколько-нибудь значительное предложение, касающееся церковного мира и вызывающее споры. Уже ни один Собор, по их мнению, не может быть созван без папской санкции. Более того, отныне папа ставит свою власть выше соборных постановлений: он, например, дает себе право низлагать провинившихся епископов, не дожидаясь решения Собора. И, в довершение всего, папа считает себя вправе низлагать самих императоров и освобождать подданных от присяги лицу, впавшему, с его точки зрения, в грех.
В это время Империя была охвачена ересью иконоборчества, и то обстоятельство, что Рим с самого ее появления при императоре Льве III Исавре в начале VIII века до полного восстановления иконопочитания императрицей Феодорой в 841 году оставался единственным оплотом истинного Православия, дало папству основания заявить о своей непогрешимости.
После того как на Востоке было покончено с ересью иконоборчества, императоры не раз пытались восстановить разрушенное единство, симфонию Церкви и Империи. Такую политику проводил, например, император Василий I Македонянин (867–886 гг.).
Однако к тому времени Рим уже усвоил непогрешимый менторский тон. И, как справедливо замечает протопресвитер А. Шмеман, именно папство в большей мере виновато в последовавшем расколе Церквей: «Можно упрекать греков в мелочности, в отсутствии любви, в утере вселенского сознания – но все это не может еще разделить Церкви по существу. Папизм же сам отлучает от себя всех несогласных с его духовной монархией. И поэтому, каковы бы ни были грехи тогдашних восточных иерархов, конечно, не они, а именно папство есть настоящая причина разделения Церквей. Что бы ни делали греки, папы все равно к тому времени отлучили от себя восток»
[294].
