Поздно утром в воскресенье 7 октября 1827 года, чуть больше года после похищения, трое мужчин, идя по берегу озера Онтарио, наткнулись на труп, лежащий лицом в землю. После опубликования отчета коронера поднялась тревога: у мертвого был необычный двойной ряд передних зубов, как раз как у Моргана. Да и ростом он был примерно метр семьдесят пять, и возраста от сорока пяти до пятидесяти лет. Друзья узнали Моргана в почерневшем опухшем теле по шишке на его лысеющем лбу и по густым седым волосам в ушах. Жена Моргана Люсинда также подтвердила, что это был ее супруг. Коронеры пришли к выводу, что подобное могла сотворить только «рука высшего Провидения». Толпы людей из окрестных городов и деревень собрались в Батавии, чтобы почтить Моргана: у антимасонского движения появился железобетонный повод действовать более решительно, а Уильям Морган получил статус мученика.
Впрочем, это все-таки был не Морган. Через несколько дней тело пришлось выкапывать: пришло известие о канадце, который недавно пропал без вести на реке Ниагара. Новое вскрытие сомнений не оставило, ведь у канадца тоже был двойной ряд зубов, а одежда, в которую он был одет перед отправлением, соответствовала одежде на трупе.
Тайна Моргана так никогда и не разрешится. Судебные разбирательства в той или иной форме шли до 1831 года. Всего их было восемнадцать, а также два специальных расследования, назначенные канцелярией губернатора. Только самые проворные из журналистов или наиболее одержимые из участников кампании успевали следить за сложной политико-правовой траекторией этого дела. При этом предубеждения, сформировавшиеся с самого начала, никто поколебать уже не мог. Между тем страну наводнили те, кого один журналист назвал масонами-шарлатанами. Они пытались подзаработать, устраивая непристойные представления якобы масонских ритуалов.
Одно судебное разбирательство оказалось достаточно громким, чтобы пролить новый свет на влияние масонов на судебный процесс и подлить масла в огонь общественного возмущения. Много подозрений было вокруг шерифов в округах, непосредственно связанных с делом Моргана, поскольку все они были масонами. Одна из обязанностей шерифа состояла в том, чтобы выбирать присяжных для предварительного расследования возможного преступления. Есть веские доказательства того, что суд присяжных по делу Моргана почти полностью состоял из братьев-масонов. Самым громким стал судебный процесс над шерифом округа Ниагара Эли Брюсом. Главным свидетелем был тот самый честолюбивый молодой констебль Хайрам Хопкинс. Перед заседанием суда по уголовным делам Онтарио в июне 1827 года Хопкинс признался, что по указанию Брюса он выбрал в суд присяжных масонов.
Шерифа Брюса, которого многие масоны, посетившие его во время судебного разбирательства, чествовали как невиновную жертву, в конце концов приговорили к двум годам и четырем месяцам тюремного заключения. Губернатор освободил его от занимаемой должности.
Все осужденные за похищение Моргана или наиболее серьезно подозреваемые в причастности были масонами. Тем не менее представители масонских лож отказались признавать свою причастность, усилив тем самым наихудшие подозрения. В июне 1827 года Великая ложа Нью-Йорка передала шерифу Брюсу 100 долларов как компенсацию за преследования со стороны антимасонов. В июне следующего года Великая ложа снова собралась, и многие ожидали, что наконец что-то будет объявлено по делу Моргана. Но ничего подобного не произошло.
Зачастую в число самых ярых антимасонов входили бывшие масоны. Многие из них решили покинуть ложу в знак протеста против скандала с Морганом, и так распускались целые ложи. В феврале 1828 года в графстве Дженеси состоялся съезд так называемых «уходящих масонов». Они осудили претензии масонства на нравственное превосходство, одобрили разоблачение масонских тайн и присоединились к антимасонскому движению.
В течение 1827–1828 годов антимасонство превратилось из местечкового «крестового похода» в политическое движение, которое охватило многие штаты. Создавались специальные газеты. Среди антимасонов считалось, что работавшие редакторами масоны были частью заговора: масштаб дела Моргана преуменьшался. Было решено создать беспристрастную и независимую антимасонскую прессу. К концу 1827 года в штате Нью-Йорк насчитывалось двадцать две такие газеты. Позже их появится еще больше.
Подстрекаемые прессой, антимасоны решили пойти во власть. Осенью 1827 году были проведены съезды по выдвижению кандидатур антимасонских кандидатов в Законодательное собрание штата Нью-Йорк. Центральным элементом программы был запрет на какие-либо внесудебные клятвы. В августе 1828 года антимасоны выдвинули кандидата в губернаторы. Первый национальный антимасонский съезд был проведен в Филадельфии в 1830 году, в четвертую годовщину похищения Моргана. В 1832 году Уильям Вирт, бывший масон, баллотировался в президенты по антимасонскому списку. В следующем году бывший президент Джон Куинси Адамс был антимасонским кандидатом на пост губернатора Массачусетса. Законы, запрещающие внесудебную присягу, приняли три штата — Вермонт, Массачусетс и Род-Айленд.
Дело Моргана послужило темой для плакатов и даже целых изданий и альманахов. На этом рисунке показано похищение Моргана из тюрьмы
Усиливали политическую напряженность взаимное запугивание и насилие. В Род-Айленде в 1831 году вооруженная толпа масонов изгнала антимасонского активиста из Провиденса и преследовала его до самого Массачусетса. В следующем году в Бостоне антимасонская толпа осквернила новый храм и попыталась поджечь его.
Антимасонская партия имела реальные рычаги политического влияния, ведь в те времена начинали создаваться национальные партийные организации, а государственные политические фракции часто занимались своими проблемами. Резонанс был большой хотя бы потому, что крупнейший государственный деятель той эпохи, президент Эндрю Джексон, был бывшим Великим мастером Великой ложи Теннесси. Его же соперник на президентских выборах 1832 года, Генри Клэй, был бывшим Великим мастером в Кентукки.
Однако, как уже говорилось, политическое влияние антимасонства было недолговечным. Его слабость проявилась в президентской кампании Уильяма Вирта в 1832 году. Джексон с легкостью занял первое место, в то время как Вирт стал третьим. За него проголосовал только оплот антимасонства — Вермонт. В движении было много внутренних противоречий: с одной стороны, там были идеалисты-одиночки, которые были убеждены, что вся система управляется масонами, с другой — политические реалисты, которые пытались прийти к приемлемому компромиссу. Но дело было в том, что антимасонство уже казалось излишним: его смертельный враг угасал сам по себе.
Сначала масонство рухнуло в штате Нью-Йорк. Братья уходили в отставку толпами. Триумфальная церемония в Локпорте в 1825 году казалась теперь событием из другой эпохи. В то время в Нью-Йорке было 480 лож примерно с 20 тысячами членов. К 1832 году оставалось всего 82 ложи и едва ли 3 тысячи членов. В Локпорте одна из последних лож была вынуждена собираться тайно, на чердаке.
