В 1920 году появились переводы «Протоколов сионских мудрецов» на другие языки, и о них сразу же заговорили уже за пределами России. Впоследствии весь мир всерьез обсуждал книгу, несмотря на то что имелись неопровержимые доказательства вымышленности всего в ней описываемого. Сильное впечатление книга произвела на крупного промышленника Генри Форда. Сам будучи масоном, он тем не менее спонсировал новые тиражи книги.
В Германии книга была очень тепло принята националистами. Больше всех ею проникся генерал Эрих Людендорф. После поражения Германии в Первой мировой войне генерал ушел в политику и занялся продвижением идеи о «предательском ударе в спину». Он был твердо убежден, что в поражении Германии виноваты не ее генералы. Напротив, искать виноватых он предложил в тылу, среди гражданского населения, где, по его мнению, было множество предателей, ослабивших немецкую армию. Евреи конечно же считались самым опасным врагом. Виноватых Людендорф также искал и среди политиков и нуворишей, забастовщиков и тунеядцев, католиков и коммунистов, а также марксистов и, не в последнюю очередь, масонов. Генерал почти в каждом человеке видел врага, и в то время, по его заверениям, именно эти люди руководили Веймарской республикой.
Во время войны Адольф Гитлер еще служил в звании ефрейтора. Он восторгался генералом Людендорфом и с готовностью разделил его убеждение о предателях в тылу. Идейно они оба мало чем друг от друга отличались: оба были приверженцами националистического «народного движения» (Volkische Bewegung), в котором были распространены идеи расизма. Гитлер и Людендорф познакомились в Мюнхене в 1922 году. На следующий год Людендорф, надев военную униформу и пикельхельм (каска с пикой), принял участие в путче в одной из пивных города Мюнхена. Это событие должно было стать началом «похода на Берлин» подобно походу на Рим, устроенного Муссолини. После того как путч был подавлен, Гитлера приговорили к тюремному сроку. Людендорф же благодаря своей репутации подобной участи избежал.
Теперь у Людендорфа, яро отстаивавшего идеи масонского заговора, появилась возможность встать во главе как «народного движения», так и всех нацистов. Однако у него ничего не вышло. Он поддался чарам своей возлюбленной Матильды фон Кемнитц, увлекавшейся языческими практиками. Она считала, что, помимо капитализма, марксизма и масонства, еще и христианство было лишь игрушкой в руках евреев. Такая мысль была слишком безумной даже для нацистов. Людендорф решил убедить правительство Баварии в том, что предателями также были иезуиты, Ватикан и высшие чины Церкви. Убеждать правительство в подобном было не самым разумным шагом Людендорфа. В результате нацистская партия раскололась на враждующие фракции.
Адольф Гитлер (1889–1945), справа от него Эрих Людендорф (1865–1937) у здания суда в день рассмотрения дела о пивном путче 1923 г.
Число сторонников Адольфа Гитлера постепенно росло. Несмотря на провал путча, сам факт его организации вкупе с яркой речью во время судебного процесса помогли Гитлеру создать определенную репутацию. Его репутация продолжила расти, даже когда он пропал из политического поля и отсиживал срок в тюрьме города Ландсберга. В тюрьме он засел за написание собрания мемуаров и откровений. При написании этой книги он окончательно сформировал свой взгляд на мир. По утверждениям Гитлера, евреи продвигали терпимость к другим религиям, поскольку это может помочь им стереть расовые и культурные границы, и масонство было инструментом в достижении этой цели. Гитлер считал масонство тайным орудием евреев, с помощью которого они намереваются распространить либерализм, пацифизм и установить тотальный финансовый контроль.
Гитлера освободили в декабре 1924 года. Людендорф предложил ему вместе доехать на своем лимузине до Мюнхена, но Гитлер демонстративно отказался. Несколько недель спустя он вновь собрал нацистскую партию, зачитав впечатляющую речь в том же самом месте, где он в ноябре 1923 года положил начало путчу — в пивной Burgerbraukeller. В пятницу 27 февраля 1925 года в 8 часов вечера в просторном пивном зале собрались толпы людей. Потолок украшали массивные люстры, а с балконов свисали флаги с изображением свастики. Тем, кто находился в самых задних рядах, приходилось вставать на бочки, чтобы хоть на мгновение увидеть происходящее.
На протяжении двух часов Гитлер вкратце излагал свои идеи. Он заверял присутствующих в том, что вся немецкая нация зажата тисками смертоносной расовой борьбы со злобными евреями, а самого себя он называл единственным человеком, которому судьбой уготовано возглавить немецкий народ в грядущей расовой борьбе.
Самопровозглашенный фюрер и словом не обмолвился о масонах, что довольно любопытно. На то были свои причины. В то время Муссолини, выступавший для нацистов примером для подражания, только-только ввел закон, запрещающий масонство. Гитлер отрицательно относился к масонам. Для сторонников Гитлера ненависть к масонам составляла суть его политики. Так почему же он не стал затрагивать эту тему в стенах Burgerbraukeller?
После Французской революции антимасонская риторика глубоко засела в головах людей. Во многом это случилось потому, что такая риторика содержала в себе готовые контраргументы на любые возражения. На хороших масонов можно было не обращать внимания, поскольку это были глупцы, которых великие мастера завлекли в свои ряды красивой картинкой, чтобы затем плести заговоры за их спинами. Малозначимыми были и частые неудачи в раскрытии мерзких планов масонских лож, поскольку настоящую опасность несли тайные ложи. Всегда выходило так, что масонов не удавалось вывести на чистую воду, что породило представление о масонах как об организации, члены которой проворачивали свои хитрые дела в любой точке мира.
Обратись Гитлер к антимасонской риторике, в его речах сразу бы обнаружилось слабое место — образ врага был бы искажен. Ему необходимо было придумать живого невыдуманного врага для выдуманной им арийской нации. В существовании такого врага не должно было быть и тени сомнений, никаких иных версий и никаких поисков невиновных. Гитлер питал ненависть к масонству, но позволить ему перевести все внимание с евреев на масонов означало лишить его идеологию животной простоты. Политическое чутье взяло верх над фанатизмом. Гитлер понял, что вентиль ненависти к масонству можно крутить в любую сторону и в любое удобное время, когда необходимо посеять смуту. Это пример способности Гитлера соединять прагматизм с фанатизмом: его доминирующая озлобленная одержимость евреями позволяла ему использовать другие составляющие его идеологии (в особенности антикоммунистическую риторику) тогда, когда это было необходимо для оказания наибольшего эффекта.
Именно поэтому Гитлер, вместо упоминания масонов, лишь сделал несколько резких замечаний относительно плана действий. Важно было выбрать лишь одного врага. Им стали евреи, однако, как собравшимся в зале нацистам было известно, опущение темы масонства и недовольство планом действий были лишь критическим кивком в сторону того, кто отсутствовал в зале в тот вечер. Этим человеком был известный соперник Гитлера — генерал Эрих Людендорф, который своей одержимостью масонами нажил себе много врагов.
