К осени 1933-го от масонства в Германии не осталось и следа, хотя официально правительство страны не вводило на него тотального запрета. Оставшиеся великие ложи, которые тогда приняли статус Немецко-христианского ордена, чтобы соответствовать арийской идеологии, по-прежнему подвергались разного рода нападкам, а их имущество — конфискации. Они все еще питали надежду, что, раболепствуя перед государством, они заслужат признание с его стороны. Подобная уверенность (а также то, почему нацисты, в отличие от итальянцев, не покончили с масонством сразу) была прямым следствием решения Гитлера в 1925 году в стенах Bürgerbräukeller избрать для Германии единого врага. Длительные поиски масонов и немасонов сбивали бы всех с толку.
В глазах нацистов создание Немецко-христианского ордена выглядело лишь хитрой масонской уловкой. Сложность заключалась не только лишь в вопросе закрытия масонских лож. Встал вопрос о том, что же делать с бывшими масонами. Многие из них были членами различных организаций, которых взяло под крыло нацистское государство. Стоит ли изгнать их из этих организаций или отстранить от государственных должностей? Как их разграничить? На приверженцев бывших Старых прусских и Гуманистических лож или на тех, кто отрекся от масонства задолго до прихода нацистов к власти, и на тех, кто отрекся позже? Кое-где гестапо приостанавливало лекции против масонства, поскольку полагало, что они привлекают нежелательных последователей престарелого генерала Людендорфа.
Все стало еще сложнее, поскольку различные ведомства, включая СС и гестапо, а также отдельные лица в госаппарате нацистов боролись за право разобраться с так называемым масонским вопросом и, следовательно, за право разграбить их. В январе 1934 года фюрер на какое-то время даже приостановил меры против масонства, чтобы унять грызню внутри нацистского движения. Старые прусские ложи, верные государству, решили, что это добрый знак. Их также успокаивало то, что бывший масон Ялмар Шахт занимал в правительстве Гитлера пост председателя Рейхсбанка, а затем и пост министра экономики.
Равно как и в 1925 году, политическая расчетливость Гитлера временно оказалась выше ненависти к масонству. Многие рядовые масоны понимали, что конец близок. Одним из них был Вальтер Плессинг, чей отец и дед также были членами Старой прусской ложи в порту Любек, что на Балтийском море. В сентябре 1933 года он покинул ряды ложи и вступил в нацистскую партию, а позже с успехом поступил в ряды штурмовых отрядов. Спустя несколько месяцев его выгнали из партии, узнав, что он — бывший масон. В марте 1934 года он узнает, что его также собираются выгнать из штурмовых отрядов, и совершает самоубийство, завещав все свои деньги Гитлеру. В предсмертной записке он указывает, что не хочет, чтобы его считали предателем и «третьесортным немцем», и что ни он, ни бывшие члены ложи никаким образом «не связаны с евреями».
В июле 1934 года нацисты пришли к единому мнению относительно масонов. Произошло это после «ночи длинных ножей», жестокой чистки в рядах руководителей штурмовых отрядов и иных врагов режима. Впоследствии СС вплотную занялись решением масонского вопроса. В октябре 1934 года Адольфу Айхману, недавно поступившему в разведку СС, было дано задание для проверки его управленческих навыков: он должен был составить единый реестр масонов. Руководство осталось довольно его навыками и перевело его в отдел СС, занимавшийся евреями. Именно на этой должности он обеспечит логистику «окончательного решения еврейского вопроса».
Весной 1935 года бывшим масонским организациям было приказано окончательно распустить их членов или это сделают за них. При любом исходе все их имущество будет конфисковано. Великие мастера согласились последовать рекомендациям при условии, что государство снимет с «искусства» все обвинения в предательстве. Обвинения так и не были сняты. Как бы то ни было, к лету все масонские организации были распущены.
Все это приводит нас обратно к скорбному началу — к окончательному роспуску Великой ложи в Гамбурге, к плачу братьев и «Волшебной флейте» Моцарта.
В Гамбурге долгое время царила более либеральная форма масонства, культивируемая Гуманистической Великой ложей — той, что принимала евреев. Стоит отдать должное Великому мастеру этой ложи Рихарду Брёзе, который пытался бороться с нападками Гитлера. Он решил, что отсиживаться в подполье смысла нет, и в августе 1931 года пишет открытое письмо Гитлеру, в котором предлагает предоставить открытый доступ к архивам Великой ложи по договоренности любому следователю. Более того, он поклялся, что полностью распустит ложу, если будут найдены любые доказательства неверности ложи национальным интересам.
Нацистский плакат (1935): «Евреи — франкмасонство. Мировая политика — мировая революция. Франкмасонство — международная организация, находящаяся в плену у евреев. У них лишь одна политическая цель: раздув пожар мировой революции, установить еврейское правление»
Старания Брёзе были тщетны. Даже если масоны раскроют все свои тайны, этого будет мало для убеждения закоренелого любителя теорий заговора. Гитлер никак не отреагировал на письмо Брёзе. Вместо Гитлера организацией занялся один из главных идеологов нацизма — Альфред Розенберг. Он считал, что действия Брёзе были лишь очередной масонской хитростью. Розенберг с презрением сказал, что для нацизма любой масон по определению предатель.
Как только Гитлер пришел к власти, Брёзе отказался от всех масонских идеалов терпимости так же быстро, как и все остальные великие мастера Гуманистических лож. 12 апреля 1933 года он объявил, что двери Великой ложи открыты лишь для «немцев — христиан арийского происхождения». Летом 1935-го усилиями гестаповцев гамбургская Великая ложа была упразднена, даже несмотря на переход на арийскую идеологию.
Очевидно, что в истории о закрытии Великой ложи Гамбурга, как она обычно подается масонами, есть одна недосказанность. Дело в том, что все члены, присутствовавшие в ложе в ночь закрытия, уже отказались от любых масонских ценностей и приняли расистскую идеологию нацистов в тщетной попытке спастись в качестве братства, принимающего только христиан. Моцарт от такого, наверное, в гробу переворачивался.
Ни один историк никогда не сможет достоверно воссоздать точное описание тех чувств, заставивших Брёзе и его братьев пролить слезы скорби в тот июльский вечер в Гамбурге в 1935 году. Определенно это были чувства утраты и несправедливости, возможно, даже страха и отчаяния. Вполне может быть, что во время совершения своих последних обрядов их посетило и иное чувство — чувство стыда.
Единственные масоны, которые открыто противостояли Гитлеру в отстаивании масонских ценностей, не были выходцами из Гуманистических или Старых прусских лож. Эти масоны входили в состав Символической Великой ложи Германии, основанной в 1930 году. Ее основатели желали противостоять антисемитам и поэтому откололись от Гуманистических лож. Великий мастер Символической Великой ложи адвокат Леопольд Мюффельманн — единственный из масонских мастеров, кто отважно выступал с критикой нацизма даже после прихода Гитлера к власти. Позже, 29 марта 1933 года, он открыто заявил о роспуске своей Великой ложи, при этом предприняв все необходимые меры, чтобы ложа могла осуществлять свою деятельность втайне. Однако спустя несколько недель Мюффельманну пришлось признать, что такой план представляет для них слишком большую опасность. В итоге в июне 1933 года на тайном собрании ложи во Франкфурте он совместно с другими главами Символической Великой ложи Германии решает открыть штаб в Иерусалиме и жить там в качестве изгнанников.
