Незадолго до выхода программы в эфир дни выдались совершенно сумасшедшими. Мы держали козыри при себе и вплоть до этого момента практически ни с кем не делились информацией. Лишь наша маленькая съемочная группа представляла, что именно мы собираемся показать. Когда пришло время посмотреть наш фильм адвокатам и руководству ITV, мы поняли, насколько громким будет скандал.
Мы с Лесли не хотели никого тревожить своими мыслями на этой финальной стадии. Старясь не быть услышанными членами съемочной группы, она сказала: «Знаешь, либо мы будем работать на телевидении еще очень долго, либо больше не будем никогда». Мы были на краю пропасти: все могло рухнуть прямо у нас на глазах. Ставки были чрезвычайно высоки.
Когда мы уже заканчивали монтаж, в прессу просочилась новость о том, что ITV собирается показать программу, связанную с частной жизнью Джимми Сэвила. Радио BBC Лидса выступило в поддержку Сэвила – он был родом оттуда. Во время эфира они запустили прямую линию, которую я внимательно слушал в надежде, что кто-то из дозвонившихся предоставит какую-нибудь важную информацию. В итоге люди только и делали, что критиковали меня. Это был не первый случай критики со стороны общественности, но в этот раз она была особенно эмоциональна, а злоба, исходившая от некоторых людей, просто шокировала.
Я по-прежнему мыслил как бывший полицейский и журналист-расследователь, имея детальное представление обо всем и четкую позицию. Теперь же нас попросили взглянуть на общую картину, подумать, как наша история разыграется на национальном уровне.
В выходные перед показом программы я был как на иголках и переживал, как она будет воспринята. Я подумал: «Если общественность и СМИ откажутся это принять, мне придется несладко, и помощи ждать будет не от кого». В эти последние выходные наша съемочная группа испытывала огромный стресс, и я не могу притворяться, будто не нервничал. Журналист из одной газеты попросил меня сказать несколько слов о программе до ее показа, и я ответил: «Знаю, что некоторых людей не переубедить – я лишь прошу всех посмотреть программу, прежде чем делать какие-либо выводы».
Документальный фильм, показанный 3 октября 2012 года, стал кульминацией почти года работы, для выполнения которой Лесли, наша съемочная группа и я объездили всю страну, испытав гамму чувств. Одно дело – выслушивать шокирующие подробности сексуального насилия над детьми, перевернувшего человеческие жизни, и совсем другое – одновременно с этим перечеркивать репутацию человека вроде Сэвила.
Реакция на нашу программу была невероятной. В последующие дни статьи в национальных газетах и обсуждения на телевидении и радио дали понять, насколько огромно было ее влияние, причем на только на жертв (и многих других людей, решивших откликнуться после эфира), но и на общество в целом.
Многие принялись критиковать BBC за то, что они продолжали сотрудничество с Сэвилом и показывали программы в память о нем, несмотря на вопросы, связанные с его поведением. Они сильно облажались, отказавшись снять сюжет о Сэвиле для Newsnight, и многие сотрудники – включая генерального директора – были уволены, когда тщательное и дорогостоящее расследование выявило, что решения внутри BBC принимались крайне недобросовестно.
Мне позвонила мама – она опасалась за мою безопасность в свете поднятой шумихи после выхода программы. Я заверил ее, что со мной все будет в полном порядке, и не стал добавлять, что злость, которую мы вызвали у некоторых людей, разоблачив преступника-педофила, лишь подстегнула мое желание заниматься своей работой.
Чрезвычайно досадно, что Сэвил не дожил до этого момента. С одной стороны, я могу понять, как ему удавалось уходить от ответственности при жизни, но считаю, что влияние и финансовая независимость ряда СМИ позволяли им взяться за него. С моей точки зрения, полиция была виновата в том, что не стала возбуждать дело против него в 2007 году, решив не выдвигать обвинений. Было бы приятно увидеть, как он отвечает перед законом. Утешает лишь то, что мы были правы, решив взяться за столь деликатную тему, благодаря чему дали возможность огромному числу жертв его насилия быть услышанными, в чем им отказали, когда они были детьми.
Наше расследование вернуло голос не только его жертвам, но и другим, кто пострадал от сексуального насилия в прошлом. Мы изменили отношение общественности. Не думаю, что за последние десять – может, даже двадцать – лет какая-то другая программа оказала схожее влияние. 41 день новости о Сэвиле, подстегнутые нашей программой, не сходили с передовиц газет, изменив не только отношение, но и законодательство.
Наша программа дала возможность высказаться людям, которым раньше не хватало уверенности, помогла отправить за решетку особо опасных преступников. Не только тех, о которых известно из газет, то есть замешанных в самых громких делах, но и других по всей стране.
Существуют преступники, виновные в насилии над детьми, и эти люди прекрасно знают, что именно совершили. Я бы сказал им – и говорил неоднократно – следующее: «Надеюсь, вы очень-очень плохо спите по ночам, опасаясь стука полиции в дверь». Надеюсь, однажды все они ответят перед законом. К сожалению, нет никакой уверенности, что это случится, но можно хотя бы сократить число тех, кто остается безнаказанным.
Стать жертвой любого преступления – это ужасно. Когда же человек становится жертвой сексуального насилия – особенно если лишается невинности в детстве, – это меняет всю его жизнь. Больше всего меня поражало то, как много людей, обеспокоенных поведением и наклонностями Сэвила, которые могли оградить от него детей, ничего для этого не сделали.
Почему одно подразделение BBC, фонд «Дети в нужде», остановило его, а другое не стало? И как Сэвилу позволяли свободно посещать больницы, такие как Бродмурская лечебница и госпиталь в Сток-Мандевилле, да еще и выделяли собственную комнату и личный комплект ключей? Какого черта? Почему руководство позволяло подобному человеку разгуливать среди женщин-заключенных? Надеюсь, что после нашей программы эти люди не смогут спокойно спать по ночам.
После переполоха, поднятого вокруг Сэвила, полиция открыла расследование старых преступлений, связанных с насилием над детьми. Людям, решившим, будто все дружно позабыли о преступлениях, совершенных ими в 1960-х и 1970-х, пришлось призадуматься, когда начали допрашивать одну знаменитость за другой и с помощью веских доказательств, представленных в суде, привлекать к ответственности. Среди них оказались Стюарт Холл
[14], Рольф Харрис
[15] и Макс Клиффорд
[16].
