По версии обвинения, Минди пришла, убедила Сану себя пустить, зарезала ее, а затем ушла из дома через окно на кухне, что объясняло закрытую дверь.
Основным доказательством обвинения были отпечатки ног Минди, оставленные ею на столе возле окна. Вместе с тем один из отпечатков был направлен к окну, а второй – в сторону комнаты. Это соответствует показаниям Минди о том, что она поставила на стол одну ногу, чтобы закрыть окно. Криминалистам не удалось обнаружить никаких следов, указывающих на то, что Минди действительно пролезла через окно – в общей сложности было найдено 123 следовые улики, но ни на одной не было ДНК Минди. Отец Минди снял видео, где наглядно продемонстрировал, что человек роста и телосложения Минди не мог бы пролезть в окно, не оставив никаких следов.
Полиция заявила, что по учебе у Минди был доступ к экипировке, хорошо знакомой каждому, кто смотрел сериалы о криминалистах вроде CSI или «Воскрешая мертвых». Они утверждали, что на ее руках и одежде отсутствовали следы крови, потому что она была облачена в полный защитный костюм, маску и перчатки, а поверх обуви надела белые бахилы. Избавилась она от костюма, по их версии, в больничном крематории, с работой которого должна была ознакомиться в рамках учебного курса. Ни одно из этих предположений не было подкреплено какими-либо доказательствами.
Суд был проведен исходя из того, что Сана была убита, а не покончила с собой. Это подразумевало наличие убийцы, которым могла быть Минди или другой, неизвестный человек. Против Минди имелись лишь косвенные улики; судебная экспертиза не установила ее прямой связи с убийством Саны. Нож, оставленный на месте преступления рядом с телом Саны, мог быть куплен где угодно в Бирмингеме, связать его с Минди не удалось: на нем не оказалось ее отпечатков или следов ДНК.
Тем не менее большинством голосов присяжные признали Минди виновной, и она была приговорена к пожизненному заключению.
Саир, признавшийся на суде, что согрешил, покинул страну, чтобы «попробовать начать жизнь с чистого листа».
Меня беспокоит ряд фактов, связанных с тем, как были собраны и использованы на суде доказательства. Больше всего вопросов вызывало само место преступления. На фотографиях, сделанных в спальне, где нашли труп Саны, было видно, что в комнате полный порядок, не считая лужи крови на полу. Кровать была заправлена и почти не помята, что шло вразрез с описанной в отчетах о вскрытии сцене борьбы, после которой на теле жертвы остались раны, свидетельствующие о самообороне. Следов крови в доме больше нигде обнаружено не было.
Специалист по следам крови, ознакомившийся с фотографиями с места преступления, заключил, что, судя по расположению лужи, Сана сидела на краю кровати, пока из порезов на руках стекала кровь. У нее были две тяжелые раны: на груди и животе. По мнению этого специалиста, после того как была получена рана груди, Сана упала на кровать, снова села, сняла с себя кофту и после ранения живота нагнулась вперед. Затем она упала на пол, и под ней образовалась лужа крови (перемешанной с жидкостью из брюшной полости), после чего перекатилась на спину – в таком положении ее и обнаружили фельдшеры скорой.
Ранее в тот день Минди заправляла машину, и на записях с камер видеонаблюдения на заправке было видно, что она была в той же одежде, в которой позже направилась к Сане. По возвращении домой Минди повесила одежду на спинку стула, а через три дня после смерти Саны полиция изъяла ее во время ареста. Ни на одном предмете одежды Минди не были обнаружены среды крови Саны. У полиции не было никаких доказательств того, что на ней, как они утверждали, был надет защитный костюм.
Это лишь один из аспектов дела, который, как мне кажется, не был должным образом рассмотрен. Почему, к примеру, в тот день было предпринято так много попыток связаться с Саной? Было ли дело в том, что ее родные искренне переживали, что она может причинить себе серьезный вред?
Анализ мобильного телефона Саны показал, что она не только получала звонки, но и звонила сама после ухода Минди (нам известно, когда она ушла по времени ее телефонного разговора с подругой Шитал). Кто же тогда звонил с ее телефона?
Минди сама сказала родителям, что была у Саны, сообщила об этом и в полицию. Раз со смертью Саны ее не связывали никакие улики, зачем ей было себя подставлять? А если она действительно надела защитный костюм криминалиста, с какой стати ей было его снимать, чтобы оставить отпечатки ног на кухонном столе возле окна? Окна, на котором не было найдено никаких следов того, что через него кто-то пролез. Окна, занавески которого остались нетронутыми. Полиции нужно было как-то доказать, что Минди действительно покинула квартиру через окно, потому что (входная дверь, напомню, была заперта изнутри) только так они могли уверенно заявлять, что Сана умерла до ухода Минди.
Вскоре мы вместе с Дэвидом Уэлсом подадим заявление в комиссию по пересмотру уголовных дел и надеемся добиться пересмотра ее приговора. Наша конечная цель – направить ее дело в апелляционный суд. Комиссия по пересмотру уголовных дел – независимый орган, призванный разбираться с судебными ошибками. При пересмотре дела задача комиссии – определить, существует ли реальная возможность того, что в случае передачи дела в апелляционный суд тот признает приговор сомнительным. Я всегда был уверен в невиновности Минди. Слишком уж много вопросов осталось без ответов, а приговор суда выглядит полной бессмыслицей. Надеюсь, у нас все получится.
В настоящий момент я работаю еще над одним делом, полной противоположностью этого. Эндрю Кемп заслуживает того, чтобы быть в тюрьме, но не за то преступление, за которое был осужден.
История Эндрю Кемпа, приговоренного к минимальному тюремному сроку в 22 года за убийство Лейган Уайтман в 2011 году – пример запредельной некомпетентности властей. То, что она умерла, вызывает у меня возмущение и гнев, поскольку ее смерти можно было запросто избежать. Не только потому, что она добилась судебного запрета на приближение Кемпа к себе, но и потому, что ему вообще не должны были позволять свободно разгуливать по улицам Ноттингема.
Кемп родом из Шотландии. В 1999-м, когда он жил в Ноттингеме, его посадили в тюрьму за изнасилование. После освобождения он вступил в отношения с Лейган Уайтман, которая была почти в два раза его моложе. В 2010 году она добилась судебного запрета на приближение Кемпа к себе, после того как он признал вину в совершенном на нее нападении без отягчающих обстоятельств. Кемпа приговорили к двум годам общественных работ и обязательному участию в программе по борьбе с домашним насилием.
У Кемпа явно были проблемы с контролированием гнева по отношению к женщинам. Кроме того, он оказывал на Лейган какое-то странное воздействие, потому что она не перестала видеться с ним после приговора, и он регулярно проводил ночи у нее дома в Нетерфилде, на востоке Ноттингема, где она жила вместе с маленькой дочкой.
В день ее смерти Кемп был в баре с другом Ли Брауном. Браун показал Кемпу текстовое сообщение, полученное им от Лейган, где говорилось: «Ты свободен? Может, чем-нибудь займемся?» Она написала и Кемпу: «ЛОЛ, мои двери открыты для тебя… потому что я тебя люблю».
