Единственный пример, который мне попался — это велеречивое описание собственного рейбуцу из второго фундаментального труда моей библиотеки. «Искры под облаками», Ходзё Угедей. К моему глубочайшему сожалению, ни в ней, ни в других книгах рецепта поиска стихии, медиатора или его привязки не было. Только талмуд по философским концепциям, но без других сведений он бесполезен.
Возвращаясь к примеру. Незабвенный Угедей в своей нетленке писал как придется, перемежая типично дневниковые записи наставлениями к молодым, штрихами к портретам деятелей той эпохи, а то и вовсе отрывками из труда другого своего современника, чей текст он воровал чуть ли не главами.
Но, если отбросить шелуху, то аристократ Ходзё пишет о своем становлении магом. Его стихией оказался огонь, а рейбуцу стала обычная кисть для письма. Ох, как ярился его отец! Даже чуть не сломал инструмент. Остановило его то, что привязывать придется обломок вместо целой вещи.
Сам процесс привязки описан не был, а вот сомнениями по поводу концепции своей вещи Угедей делился сполна. Вот только из-за архаичного стиля и двусмысленных иероглифов понятно было с пятого на десятое. Например, что огонь считался самой легкой и примитивной стихией, но вот правильно воплотить его было трудно. Что будет, если воплотить его неправильно? Ослабление магических сил, замедление развития и напряг с заклинаниями. Не смертельно, но довольно чувствительно.
Но как вообще может сочетаться кисть с огнем? На первый взгляд — только как топливо. На второй — тоже. Однако, оказалось, что концепций под огонь можно придумать довольно много. Особенно, если это дело пойдет не только под огонь, но и под рисовую бражку.
Принцип истончения. Как тушь уходит с ворса кисти, оставляя после себя лишь капельки и пятнышки, так и дрова, попадая в огонь, улетучиваются в небо, оставляя после себя лишь уголь и золу.
Принцип созидания. И кисть, и огонь создают что-то новое, меняют очертания предметов, с которыми взаимодействуют.
Принцип перерождения. И чернила, и топливо под действием огня и кисточки как бы уходят, перерождаются в новое состояние, становятся чем-то другим. Чуждым прежнему образу и положению.
А также много других подобных рассуждений. Некоторые концепции были буквально в одно предложение, если не слово, другие — описывались несколькими листами. Были легкие, были сложные. Были остроумные, были идиотские. Ни те, ни другие, ни третьи я читать не стал. Только скоренько пролистал, остановившись на той системе, что в итоге выбрал сам автор.
Мудзё. Один единственный иероглиф. Из-за него мне пришлось в тот день идти в библиотеку и искать расшифровку. Оказалось, что это термин эфемерности, изменчивости, быстротечности времени. Как раз в эпоху автора под влиянием этой концепции сложилось целое направление в живописи. «Время уносит людей, чувства, разрушает дворцы и хижины, изменяет очертания морского берега».
Как же это помогло придворному в его магии? Очень просто. Его огонь обрел какую-то призрачную форму бледно-голубого пламени. Не причиняя прямого вреда, он лишал сил, вытягивал энергию и эмоции, дарил апатию, безразличие, телесную немочь.
Орудие не прямого воздействия, а проклятий, начертанных кисточкой на рисовой бумаге. Хотя в дальнейшем Ходзё описывает и более подходящие в реальной схватке заклинания. Жаль, что он упоминает их вскользь, да и о подвигах своих повествует неохотно. Также как и о реальных применениях своей кисти и столкновениях с другими магами. Абсолютно никакой конкретики.
Наконец, третий полезный талмуд по магии. Ну как полезный: он содержал несколько простых тестов, позволяющих определить в себе мага. Никто не придет и не скажет: «Гарри, ты волшебник». Гарри сам должен был найти книгу, а потом основательно так заморочиться. Ладно, возвращаясь к книжке о магии.
«Устье духовной энергии: как стать Одаренным», за авторством некоего Морино Хидики. Книга явно была написана относительно недавно: простые, понятные даже ребенку иероглифы, никакой бессмысленной мути, растекания мыслей по непредназначенным для этого поверхностям, а также задолбавшего меня славословия в адрес автора или неизвестных мне деятелей эпохи. Самая удобная и приятная книга. И самая бесполезная: мои глаза говорили о степени одаренности максимально недвусмысленно.
Несмотря на кликбейтное название, внутреннее содержание текста точно соответствовало ожиданиям своего читателя. В ней описывались признаки, по которым определяли одаренность, ее степень, а также примерное направление. Настолько примерное, что в книге специально выделенным примечанием предупреждали не подбирать описанным методом стихию для рейбуцу.
Полезно-не полезно, но большую часть тестов я прошел. Никаких откровений: требовали зажечь свечу взглядом, устроить рябь на спокойной воде, сдвинуть лист бумаги. По примерным градациям мой уровень силы мог котироваться как шесть-семь из десяти. Средним считалась цифра в четыре. У первого поколения, разумеется, пусть это и не было сказано открытым текстом.
С точки зрения информативности, эти три талмуда оказались самыми полезными в моей библиотеке. Остальные намного уступали как по количеству сведений, так и по их достоверности. В частности, речь идет о детских сказках, неизвестных мне романов японских классиков вроде Абэ или Акутагавы, а также невероятно скучных записок двухвековой давности в жанре беллетристики. Отдельной строкой я решил выделить последний, самый большой фолиант из представленных в библиотеке. Да-да, больше страниц, чем у мессира Асикаге или Большой Японской Энциклопедии.
«Кто есть кто в современной Японии. О знати, кланах и элите Кобун» за авторством Сорабунэ Тоору.
Никакой полезной информации касаемо магии в нем, разумеется, не было. Напрямую. описывалась лишь куча фамилий древних, новых и новейших родов. Многочисленные родственники императора, приближенные ко двору кланы, рода оммёдзи, влиятельные концерны, воинские фамилии и многое другое. Что в нем интересного, помимо магического топа страны? А то, что моя фамилия есть в списке.
Кодзуки-ке, выходцы из Хакодате, осевшие сначала в Киото, а затем, после переноса столицы — в Токио. В середине двадцатого века вернулись обратно на Хоккайдо. Владеют популярной сетью онсенов. Специализируются на стихии воды, популярное выделение — пар, текучесть, «память воды».
М-да. Нет, сама по себе фамилия мало что значит, вот только мать явно была с Хоккайдо, причем из богатой семьи. Честно говоря, не знаю о ее отношениях с остальными родственниками, но тот факт, что маленького внука никто не забрал и даже не поддержал первое время, довольно мерзок.
А вот книжка очень подозрительная. Мало того, что у меня, оказывается, могут быть вполне себе живые родственники, так еще и в руки мне попал талмуд с инфой по топовым волшебникам. Да, самые общие факты, но, как говорится, понимающему достаточно. Воленс-ноленс придется зазубрить из нее все современные значимые семьи. Вдруг судьба сведет. Все-таки такой же маг, как и они. Что-то мне подсказывает, у старых фамилий подобные сведения учатся раньше, чем первые стихи в начальной школе.
