Взяв Пруденс под руку, доктор повёл её глубже в тоннель.
– Оглядитесь. Полюбуйтесь! Насладитесь ужасом! Гнилью и разложением!
Пруденс заметила в коридоре четыре двери, по две с каждой стороны: катакомбы напоминали средневековую версию подземелья под лечебницей Шеппертон. Доктору не терпелось всё объяснить:
– Этот особняк когда-то принадлежал одному неприятному джентльмену. Барону из древней страны, о чьей жестокости ходили легенды – жестокости, достойной сказок По. Поговаривают, что он построил это место для своих жены и детей. Похоже, они провели здесь много времени. Годы, если быть точным. Годы.
Доктор осветил свечой первую дверь, приглашая Пруденс заглянуть в смотровое окошко. Внутри была целая груда костей и скелет, висящий в кандалах у каменной стены. Пруденс увидела, как среди рёбер, там, где когда-то было сердце, плетёт паутину огромный чёрный паук.
– Отличный реквизит, должна признать.
Доктор Аккерман улыбнулся.
– Потрясающие вещи можно найти в «Вечеринках с умом» в наши дни. Ну что, продолжим? – Доктор убрал свечу, оставляя первую комнату в безжалостной темноте. Пруденс почувствовала, как её ноги становятся ватными. Она оступилась, и доктору Аккерману пришлось поддержать её, чтобы она не упала.
– Осторожнее, не сломайте шею, дорогая. Мы почти добрались до главной изюминки этой экскурсии.
Доктор подвёл Пруденс ко второй двери. Через смотровое окошко она увидела скелет, прикованный к столу. Его грудная клетка была разрезана пополам.
– «Колодец и маятник»! – воскликнул доктор Аккерман, экскурсовод Пруденс. – Я тщательно воссоздал гениальное устройство По вплоть до мельчайших деталей.
Он с восхищением наблюдал, как маятник качается вперёд-назад, и впервые за вечер Пруденс решила, что её проводник сумасшедший. Мы в Поместье говорим, что такие люди медленно учатся. Или же «медленно мучатся»? Я не слишком в этом разбираюсь. Пруденс должна была найти способ скорее выбраться из этого подземелья. Ощутив её беспокойство, доктор Аккерман схватил её за руку.
– Сюда, дорогая Пруденс. Тут есть ещё! Тут есть ещё!
Они остановились у третьей комнаты, и Пруденс с невыразимым ужасом увидела скелет, запертый в стеклянном гробу. Он застыл в моменте смерти с руками, ещё толкающими крышку в попытке предотвратить…
– Прижизненное погребение! – воскликнул доктор Аккерман, подняв обе руки. Теперь он хвастался.
– Зачем вы делаете всё это? Я не понимаю!
– Я и не надеялся, что вы поймёте. Попытаюсь объяснить это в обывательских терминах. Я был рождён с тёмным желанием внутри. Мои родители заметили это, когда я был ещё ребёнком, и изо всех сил пытались сдержать его. Они отправляли меня к лучшим докторам и в лучшие школы, где я стал ведущим экспертом по больному и извращённому сознанию. Сознанию, которое схоже с моим собственным. Но это не помогло мне избавиться от моей жажды ужасного. Мне помогли только вы, дорогая Пруденс, своими книгами, своими словами. Сказками, которые вы написали. Ваши истории говорили со мной. Они спасали мою жизнь. И, как следствие, – жизни других.
Пруденс Пок кивнула, вспоминая:
– Я помню. Одна из ваших первых книг подробно описывала такое расстройство.
– Да. Человеком, которого я диагностировал, был я сам. Ваши слова, Пруденс Пок, помогали мне держаться. Я был самым адекватным человеком из всех, кого я когда-либо знал.
– Но с тех пор, как я перестала писать…
Доктор жестом указал на комнаты.
– Без ваших историй у меня оставался лишь мастер. Но По только воображал всё это. А я воплотил это в реальность. Я – сон во сне.
Пруденс не заметила, как уже ступила в четвёртую комнату. Там стоял стол с зажжённой свечой на подставке, стопкой бумаги и пером. Несмотря на безумца рядом с ней, любопытство Пруденс брало верх.
– Это он? – спросила Пруденс. – Это стол Эдгара Аллана По?
Вместо ответа Пруденс услышала позади себя скрип дверных петель. Она обернулась и увидела, как доктор закрывает решётчатую дверь, запирая Пруденс в комнате. Она сделала глубокий вдох и попыталась изобразить спокойствие.
– Браво, доктор. Браво! Вы сделали это. Вы напугали Пруденс Пок. А теперь мне действительно пора идти. – Она шагнула вперёд и дёрнула решётку. Но дверь была заперта, а доктор Аккерман, смотрящий на неё из коридора, похоже, не шутил.
Пруденс достала телефон, чтобы позвать на помощь, но сигнала не было. Мобильная связь в средневековых подземельях работать и не должна. Пруденс поняла, что у неё серьёзные проблемы.
– Те скелеты, – начала она, – они… настоящие?
– Такие же настоящие, как мы с вами, – ответил доктор. – Они были моими пациентами. Теми, кого не стали бы искать.
– Вам это с рук не со… – Комната начала расплываться и кружить перед глазами. Пруденс качнулась назад. Осознание чудовищности ситуации обрушилось на неё, как тонна кирпичей. Она вот-вот должна была потерять сознание, но ничего не могла с этим поделать, – только осесть на пол.
Пруденс Пок открыла глаза. Сколько времени она была без сознания? Минуту? Час? Столетие? Окружающий мир ещё казался размытым. Она спит? Вся эта ночь была лишь сном во сне? Но тут Пруденс услышала, как её мучитель, доктор Аккерман, начинает свой безумный монолог, словно злодей одной из её историй. Один из тех злодеев, которые не понимают, что сошли с ума.
– Добро пожаловать обратно, дорогая Пруденс. Как чудесно, что вы присоединились к моей вечеринке.
Пруденс схватилась за стол, чтобы помочь себе подняться на ноги. Мир постепенно начинал проясняться. Она увидела фигуру своего мучителя за решётчатой дверью комнаты. Пруденс переполнило чувство невыразимого ужаса.
Доктор Аккерман стоял у груды кирпичей с мастерком в руках. Он возводил за решётками стену! Замуровывал Пруденс Пок в комнате, как в историях По. Замуровывал живьём!
Пруденс попыталась закричать, но пронзительный крик бился только в её голове, а изо рта не вырвалось ни звука. Ей оставалось только стоять и смотреть – и слушать, как доктор насвистывает за работой.
Прошла целая вечность, и доктор Аккерман закончил первый ряд.
Глаза Пруденс слезились, но она не смыкала веки и не отводила взгляд. Она наблюдала, как доктор Аккерман кладёт кирпич на раствор, раствор – на слой кирпича, а кирпичи – на слой раствора.
Прошло два часа. Потом три. Потом четыре. Доктор Аккерман был близок к завершению своей работы. Пруденс, у которой не было другого выбора, сидела, парализованная страхом, как ей казалось, целую вечность, наблюдая создание своей могилы. Своего последнего приюта. Не совсем.
Доктору Аккерману осталось положить последний кирпич. Пруденс видела его глаза, которые наблюдали за ней через прямоугольное отверстие.
– Вы можете думать, что я жестокий. Но всё как раз наоборот: я хочу помочь вам. Как самый преданный поклонник, я дарю вам шанс преодолеть творческий кризис. На столе перед вами – на том самом, который принадлежал По, – вы найдёте стопку бумаги и перо, а также свечу, которая поможет вам продержаться до утра. Опишите свой путь из этой гробницы, Пруденс Пок. Создайте свою самую кошмарную сказку, и вы будете свободны. Иначе, – доктор поднёс последний кирпич к его месту в стене и был готов вставить его, – вы будете первым известным истории автором, который умер от творческого кризиса.
