— Бли-ин! Прости, прости!
— Карина! — в этом коротком слове было столько боли, глаза Арины заблестели и стали влажными.
Внезапно на кухню зашёл Женька, он пересёк её чёрной молнией, создавая ветер за собой, не моргнув глазом, засунул руку в алую пасть печи и извлёк уже опалённый и горящий альбом для рисунков, второй рукой он погасил его. Карина и Арина побледнели и замерли на месте, как в землю проросли, даже моргать на секунду забыли. Первой опомнилась от зрелища Арина и, подбежавши в Женьке, первым делом схватила за ту руку, что побывала в печи.
— Ты что, больной? Ты ожоги получил! — да только когда Арина развернула его ладонь, чтобы осмотреть, поняла, что ожогов-то и не было, кожа была запачкана золой, но волдырей или покраснения не было.
— Э… Это как? В этой печи хачапури до хрустящей корочки жарятся, а твоя рука осталась цела? — изумлению девушки не было предела.
Женька пожал плечами.
— И это твой ответ? — фыркнула Карина, у неё самой, наверное, седые волосы полезут после увиденного. Ей захотелось треснуть этого пиромана.
— Ну, ты блин, Дейнерис Бурерожденная! — сказала поражённая Арина.
— Нет, не Бурерожденная, а «Молнией и громом рожденный»! — не без толики иронии ответил Женька.
— О, Боже! Вызовите скорую! У нас тут псих, маразмом порождённый! — закатила глаза и покрутила у виска Карина.
— Кстати, а что это за блокнот-то Вселенской важности? — поглядывая на скетчбук, спросил Женька, и в его глазах блеснуло любопытство. — Можно посмотреть?
— Да, конечно, ты же рукой за него рисковал! — согласилась Арина, в обыкновении не имевшая привычки показывать свои творения, но ради Женьки решила сделать исключение.
Ребята вернулись в зал и уселись за барной стойкой, Женька сидел на стуле и листал скетчбук, там были и быстрые зарисовки разных животных, некоторые из них были довольно-таки диковинными, и хотелось задаться вопросом, что нужно было принять на душу, чтобы подобное придумать. Были и города с различными зданиями, особенно привлекал внимание один рисунок, который выполнен был с особым трепетом: на нём был изображён на заснеженном пейзаже огромный четырёхглазый крылатый монстр, созданный изо льда, и малышка с белыми, как снег, волосами. Зверь склонил к ней клыкастую морду, а она обхватила его нос своими маленькими ладошками. Вот вроде это простая картинка, выполненная цветными карандашами, только было что-то в ней завораживающее, Женька долго в неё всматривался и не мог понять, что именно, и только-только его настигало понимание сути рисунка, как оно тот час ускользало.
— Красивый рисунок! — лишь сказал Женька.
— Мне тоже навится. Эта девочка на рисунке — ледяная фея, последняя из своего рода, а зверь — из расы дракари сэда, также вымершей, но не из нашего мира, а из другой вселенной. — Внимательно наблюдая за реакцией на рисунок, ответила Арина, и на её сердце стало грустно.
— Блин, ты что, всё ещё в своём возрасте веришь в фей? — фыркнула Карина. — Ой! Меня Айдар ждёт! А тут с вами засиделась, — взглянув на часы, висевшие на стене, спохватилась девушка и начала собираться.
— Это кто ещё? — решила не заводиться на этот раз Арина.
— Мой новый парень, тот прекрасный посетитель! — мечтательно закатив глаза, ответила девушка и побежала переодеваться.
— Она не зря полдня перед ним попой крутила! — ёрничала Арина, и в её глазах заблестели смешинки.
— А по-моему, вера во что-то прекрасное и пусть не материальное, это чудесно! — ответил Женька.
— Ага, слышала бы тебя Каринка! — с иронией в голосе ответила Арина.
— Итак! Одну уже пристроили… точнее, она сама пристроилась, осталось тебя сбагрить кому-то! — потирая алчно руки, приговаривал Женька с улыбкой на лице, а в глазах запрыгали смешинки.
— А может, давай тебя пристроим… например, Галине Петровне нужен молодой муж? — ехидно промолвила Арина, не заметив, что уборщица проходила сзади.
— Боюсь, единственное вакантное место, которое осталось, — это любовник, ибо муж уже есть! — Галина Петровна снисходительно улыбнулась, обнажив ряд белых зубов.
От голоса женщины Арина подскочила на месте.
— Простите, пожалуйста! — застыдилась девушка, а парень тихо хихикал над подругой.
— Да, ладно уж! Я могу у вашей Каринки жениха увести! Да! Да! Я ещё ничего! — и Галина Петровна деланно стала поправлять платье до колен и причёску, изображая девушку, которая собирается на свидание.
У этой женщины явно был талант к пародированию и чувство юмора, посему осталось загадкой, что она делает за мытьём унитазов?
— Да вы — талантище! — воскликнул поражённый Женька.
И все трое рассмеялись.
— Что за обильный смех, а? — нахмурила изящные брови Карина, которая вышла переодетая в открытый сарафан и обутая в сандалии на высокой танкетке.
— Ничего, так… обличаем скрытые ранее таланты — загадочным тоном ответила Арина, подмигнув уборщице, которая заговорщически скрывала улыбку.
— Ну-ну!
За окном засигналила машина, и Карина, выпрямившись, сказала:
— Ладно, я пошла, а вы закройте тут всё! — и её как ветром сдуло.
Женька схватился за плечо, где была странная рана:
— Ай… — сквозь стиснутые зубы вырвалось из уст Женьки, и весёлое выражение лица тотчас помрачнело, а кожа стала серой.
— Что с тобой? — озадачилась Арина, её взгляд стал пристально обращённым к другу.
— Ничего! Просто синяк где-то поставил, а теперь ноет, зараза! — отмахнулся беззаботно парнишка.
— А ну покажи! — и Арина подошла к нему, а он с опаской отстранился.
Женьке на миг померещилось, что к нему приблизилась не подруга, а призрак с белыми волосами. А потом голова разразилась ноющей болью. Какие-то отдалённые голоса звучали в голове: «Я выяснил, когда проходит жатва!», «…феи…», «…проклятый дом…».
Над зданием кафе стали клубиться тяжёлые сизые тучи и кое-где простреливали молнии.
«Это опасно!»… «…это мои друзья „День“ и „Ночь“…»… «Эрик, это опасно!» Эти слова заглушали взволнованные голоса Арины и Галины Петровны, которые испугались за схватившегося за голову и побледневшего Женьку.
— Ого, ты видела, Арина, там, кажется, молния блеснула? — удивлённо вырвалось у Галины Петровны, коротая оглянулась на окна.
Женька судорожно пытался вытащить капсулу из пачки, но блистер выпал из трясущихся рук. Перед глазами заплясали адский танец круги, шум становился всё докучливее и ближе, а боковое зрение почему-то цеплялось за отблески молний, к горлу подступила тошнота. Чей-то голос надоедливо звучал в голове.
Вой сирены привёл в сознание Женьку, он опомнился в катере «скорой помощи», два врача суетились, как будто в салоне был тяжело раненый. Юношу удивляло, как он оказался тут.
