— Кульбу-Горланы? — переспросила Окса.
— Кульбу-Горланы горланят очень громко, чтобы предупредить Хозяина, — объяснила Фолдингота. — А потом Хозяин поощряет чужака бежать.
— Хотелось бы мне на это поглядеть, — хмыкнул Гюс.
— А уж мне-то! Ладно, надеюсь, что это все ерунда, — сказала Окса. — Фолдингота, если ты дашь нам время привести себя в порядок, мы скоро будем!
Пять минут спустя, но прежде пообещав в тридцатый раз Фолдинготе сохранить в тайне полученные от нее сведения, Гюс с Оксой спустились вниз по большой лестнице из темного дерева. Привлеченные доносившейся до них музыкой, ребята направились в зал, где находился Леомидо. Он играл медленную, очень красивую мелодию на огромном рояле, занимавшем большую часть помещения. Перед ним, буквально в нескольких сантиметрах от клавиш, в ритме музыки раскачивались Горановы. Внезапно темп ускорился, и трепетные растения задорно растопырили листочки. Затем ритм снова замедлился, и растения снова начали раскачиваться медленно.
— Подходите, ребята, подходите! — вполголоса позвал их Леомидо. — Нынче утром Горановы очень нервные, а когда они в таком состоянии, то успокоить их может только Шопен…
Окса с Гюсом переглянулись, стараясь сохранять серьезность. Леомидо тоже улыбнулся уголком губ, позабавленный их удивлением и зрелищем двух мурлыкающих, точнее, стенающих, растений, с трясущимся стволом и веточками.
— Ах, жизнь, жизнь… — вздыхали растеньица. — Вечная мука…
Друзья облокотились о рояль и наслаждались импровизированным концертом. Гюс был зачарован талантом Леомидо. Мальчик не сводил глаз с рук старика, и ему казалось, что музыка его околдовывает, как и Горанов, которые помаленьку впадали в нечто напоминающее транс. Их листочки дрожали все меньше и меньше, а вскоре и вовсе совсем замерли.
— Должно быть, вы с голода умираете! — шепнул Леомидо, тихонько закрывая крышку рояля. — Драгомира ждет нас на кухне, пошли!
— Предлагаю на сегодня облегченную программу. Вы, наверняка, заметили, что погода демонстрирует нам свою местную особенность, — заявил Леомидо, кивая на окно, за которым накрапывал дождь. — Значит, никаких вылазок на природу. Займемся повторением под крышей и в тепле. К тому же ты кажешься немножко усталой, детка, а я знаком с одним Павлом Поллоком, который проклянет меня до конца дней моих, если я верну ему его драгоценную дочку хотя бы с намеком на круги под глазами…
От этих слов Драгомира поперхнулась, переполошив Фолдинготов, тут же примчавшихся к ней на помощь, причитая:
— О-о-о, Старая Лучезарная, пища тошнотворна? О-о-о, ваше отвращение есть наша вина…
— Да нет же, Фолдинготы, все очень вкусно, как всегда, — всхлипнула Драгомира, ласково погладив домовых по голове. — Просто меня Леомидо рассмешил! Уж не намекаешь ли ты на то, что норов моего сына несколько необуздан, дорогой мой братик?
— Не более необуздан, чем твой или твоих Фолдинготов, дорогая сестрица! — расхохотался Леомидо.
— Ну и развеселая у тебя семейка! — прыснул Гюс, поглядев на Оксу.
Дальнейшая часть дня прошла по большей части в бывшей монастырской трапезной. Там Юная Лучезарная долго оттачивала свой Магнито на все более тяжелых и громоздких предметах, вроде томов энциклопедии, цветочных горшков и даже велосипеда!
Гюс же, краем глаза наблюдая за своей подругой, подружился с некоторыми существами, в частности, Вещуньями, которым он описывал свое путешествие в Австралию, куда ездил с родителями, особо уделив внимание рассказу о местном климате, таким образом открыв новые жизненные перспективы вечно мерзнущим пичугам.
— Вот исключительно те климатические условия, которые нам подойдут! — с энтузиазмом вскричали они. — Почему Хозяин так жаждет жить в Северном полушарии, когда Южное полушарие такое гостеприимное? Австралийская пустыня ничем не отличается от валлийских пустошей в плане населенности, если это ему надо! Ах! Юный друг нашей Юной Лучезарной, поведайте нам еще о пустыне и ее идеальной температуре…
Окса позволила себе маленький перерыв, когда вдруг вспомнила о своем Гранокодуе, которым еще ни разу не воспользовалась. Она сбегала за ним в свою комнату, и принялась экспериментировать вместе с Гюсом.
— Не работает! — пожаловалась девочка подошедшим Драгомире и Леомидо.
— Ну, конечно, лапушка! Все твои попытки бесполезны, пока Гранокодуй… пустой! — заявила Драгомира.
Она поглядела на обоих друзей, чуть помедлила и добавила:
— Хотите маленькую демонстрацию?
Ребята активно закивали. Тогда Драгомира извлекла из складок широкого платья свой Гранокодуй и тихонько произнесла:
— Ретината!
А потом легонько подула в трубочку, на другом конце которой тут же начал расти пузырь, студенистый, как медуза.
— Смотрите! — Драгомира подозвала ребят ближе к окошку.
Подойдя, Окса с Гюсом изумленно обнаружили, что все, что находилось в пределах видимости, увеличилось раз в сто благодаря Ретинате — от хрупких цветов вереска до микроскопического муравья, куда-то топающего по своим делам между травинками.
— Ух ты-ы! Класс! — воскликнула Окса.
Драгомира повернула пузырь, и теперь в фокусе оказался Фолдингот. Друзья смогли рассмотреть в мельчайших подробностях кожу домового, как через лупу, очень крупным планом: каждую пору, каждый мягкий волосок, каждую морщинку.
— Хочешь попробовать? — спросила Драгомира, оценив восторг Оксы.
— А можно? Правда?
— Да, можно. Я дам тебе несколько Граноков, детка. Но с того момента, как они окажутся в твоем Гранокодуе, ты должна твердо усвоить, что ты, и только ты сможешь ими воспользоваться, — уточнила Драгомира, очень ласково взглянув на Гюса.
— Да не переживайте! — отмахнулся Гюс. — Я был и остаюсь верным помощником Юной Лучезарной, это не так уж и плохо, — добавил мальчик, опустив глаза.
— Ну, мне почему-то кажется, что ты куда больше, чем помощник, — ответила Драгомира.
Затем, приложив свой Гранокодуй к трубочке Оксы, она призвала Ретинату. Та выпала ей на ладонь и тут же оказалась втянутой Гранокодуем девочки.
— Вот твой первый Гранок, Окса. Если хочешь его активировать, то нужно произнести маленькое заклинание:
Силою Граноков кожу,
Ретината, разорви.
Даль, что взор мой потревожит,
От оков освободи.
Окса послушно повторила.
— А когда захочешь ею воспользоваться, то просто назови, хочешь вслух, а хочешь мысленно. Второй вариант предпочтительней, должна сказать, особенно в случае острой необходимости или для защиты. Если произнести вслух, то противник поймет, что именно ты используешь, и сможет быстро парировать. Давай, пробуй, это нетрудно, к тому же Ретината — просто инструмент, и не входит ни в категорию атакующих, ни защитных Граноков. Однако представь, что в твоем распоряжении десять или двадцать разных Граноков: когда ты заряжаешь их в Гранокодуй, то должна произнести активирующее заклинание. Но потом тебе необходимо помнить название каждого из них, а особенно их предназначение. Абакум называл тебе некоторые, верно?
