— Именно в этом и заключается действие этой Улучшалки, — подтвердила Драгомира.
— Хорошо, что мы в штанах! — прыснула Окса. — Ты все предвидела заранее, ба!
Подмигнув, Старая Лучезарная подтянула свои расшитые штаны от кимоно.
— Руками попробовать не хочешь?
Окса, удивившись еще больше, гибко согнулась и приложила руки к потолку. И обе ладони тут же прилипли!
— Класс! — восторженно воскликнула она. — Смотри, ба! Я — большой паук!
— Очень хорошо, Спайдергерл, — похвалила Драгомира, по-прежнему стоя на потолке.
— А как спускаться?
Не дожидаясь ответа, Окса оттолкнулась от потолка, сделала пируэт и приземлилась на обе ноги.
— Ура-а!!!
Драгомира невольно ахнула.
— Довольно рискованно для первого раза, ты могла сильно расшибиться! — нахмурилась Бабуля Поллок. — Рискованно, но весьма зрелищно, должна признать! — добавила она, сверкнув глазами.
Две минуты спустя они обе спустились на нижний этаж. Не пользуясь лестницей, естественно! Это для них это было слишком банально!
Окса постучалась в дверь и оказалась нос к носу, но вниз головой — с отцом.
— Привет, пап! Как дела? — спросила она как можно естественней.
Павел решил поддержать игру.
— Заходи, Окса! О, Драгомира, и ты здесь! Какой сюрприз! Заходите, прекрасные дамы, заходите!
Указанные прекрасные дамы вошли, перешагнув через порог на уровне потолка.
— Не очень у вас тут удобно, мой мальчик, — сообщила Драгомира сыну. Ее косы свисали вниз и касались лица Павла. — Здравствуй, Мари!
Мари подняла глаза и руку, чтобы коснуться волос Оксы.
— Окса, как насчет чашки пряного шоколада?
— Запросто! — Окса блистательно исполнила пируэт и приземлилась перед матерью. — Видела, мам? Классно, да?
— Э-э… Это ведь азы для каждой уважающей себя волшебницы, нет? — невозмутимо заметила Мари. — Да ладно, я тебя дразню! — продолжила она, слабо улыбнувшись. — Конечно, это классно!
И повернулась к Драгомире, спустившейся на пол не столь спортивным образом.
— Ну? Что скажете о вашей ученице? Она хотя бы соблюдает осторожность?
— Она идеальная ученица, Мари, не волнуйтесь…
— Я всегда за нее волнуюсь, знаете ли. Всегда.
50. Скелет и разбушевавшийся Курбето-пуко
Короткие каникулы закончились. За этот период так много всякого произошло, что Оксе казалось, будто они длились несколько месяцев, и ей было несколько странно в этот понедельник снова облачиться в форму — зимний вариант, с пуловером и брюками, — нацепить ролики и встретиться с Гюсом, ждавшим ее возле дома.
Он был не один: их родители договорились по очереди сопровождать детей, чтобы те никогда не преодолевали путь от дома до колледжа одни.
«Прощай, наша прекрасная свобода…» — с сожалением думала Окса. Этим утром их сопровождал отец Гюса.
— Привет, Пьер! Как поживаете? — поздоровалась Окса. — У вас клёвый велик!
— Привет, Окса! Да, как видишь, я специально достал его из подвала ради вас с Гюсом. Надеюсь, что смогу за вами угнаться…
— Мы вполне могли бы добраться до колледжа без сопровождения! Мы уже большие, знаете ли. И умеем за себя постоять!
Уже примерно раз в пятый после возвращения из Уэллса Окса поднимала эту тему. И примерно столько же раз Пьер отвечал так же, как и сейчас:
— Дело не в этом, Окса. Но когда имеешь дело с таким типом, как Ортон, дополнительная осторожность лишней не бывает.
— Не упоминай о нем, пап! Меня тошнит от одной мысли, что придется снова его видеть. Если повезет, его уже там больше не будет…
Но удача в этот день им изменила. Как обычно по понедельникам, ученики «Водорода», понурившись и еле волоча ноги, направились в кабинет естествознания на урок математики, как на каторгу.
МакГроу что-то быстро писал на доске и даже не обернулся, когда ученики зашли в класс.
— Рассаживайтесь тихо! — рявкнул он вместо приветствия. — Тихо, я сказал! Или это слово отсутствует в вашем словаре? Мадмуазель Бек, мы можем надеяться, что эти каникулы пошли вам на пользу, и вы больше не будете развлекать нас нескончаемыми падениями карандашей, что вам так свойственно?
Бедная Зельда вспыхнула до корней волос и села, одновременно затаив дыхание, поскольку карандаш уже покатился к краю парты.
Окса ей улыбнулась и сделала вид, что вытирает лоб тыльной стороной руки. Ей тоже было не по себе. Благодаря или из-за одержанной победы над Ортоном-МакГроу, она опасалась встречи с ним. Когда учитель повернулся к классу, девочка закусила губу, чтобы подавить возглас удивления. У мерзкого препода левая рука висела на перевязи, а глаз украшал роскошный фингал!
Гюс ткнул подружку локтем и прошептал:
— За что боролся, на то и напоролся!
МакГроу взглядом обвел класс, тщательно избегая смотреть на Оксу и Гюса, и произнес замогильным голосом:
— Доставайте листочки, контрольная работа!
По классу пробежал ропот. Контрольная работа в первый же учебный день после каникул — это было весьма в духе МакГроу! Но от этого никому не было легче.
— Я не потерплю никаких возражений и никаких оценок, ниже удовлетворительной, — холодно объявил учитель. — У вас были целые каникулы для повторения материала, так что оправдания не принимаются!
Все склонились над листочками, принявшись сосредоточенно отвечать на написанные на доске вопросы.
Когда Окса поднимала глаза, чтобы взглянуть на доску, то старалась не встречаться взглядом с учителем, снова усевшимся за свой стол. Девочка ощущала себя очень могущественной, и усилия, которые прилагал МакГроу, чтобы ее избегать, казались ей подтверждением этого могущества. Нового и такого пьянящего!
Кстати говоря, Окса не замедлила снова к нему прибегнуть… И этот висевший в углу между окном и доской скелет вызвал у нее непреодолимое желание перейти к действию.
Сначала скелет помахал ручкой, словно приветствуя учеников. Те, привлеченные движением, подняли головы и огляделись, желая лицезреть того, кто решился на шутку с МакГроу. Последний, заметивший волнение в классе, повернул голову. Но скелет был абсолютно неподвижен. Как любой уважающий себя скелет.
Окса прилежно склонилась над заданием, волосы частично закрывали ей лицо. Однако едва МакГроу углубился в свои записи, она повторила свою выходку. На сей раз скелет упер руки в боки, согнул колени и принялся выбрасывать поочередно вперед то одну ногу, то другую, будто танцуя вприсядку.
Гюс сильно пихнул Оксу локтем, половина класса прыснула от смеха, а другая половина затаила дыхание, ожидая реакции грозного учителя.
