— Это мой первый экзамен, ничего? — спрашиваю его звонко. — Вообще первый. Первый в жизни экзамен в университете.
— А, — тянет Ник. — Ну да, точно. Тогда ломись в первую пятерку. Я должен был догадаться, что ты так и планировала.
— А что такого?
— Ничего, — хмыкает он. — Ты иногда предсказуема.
— Это значит скучна? — спрашиваю каменным голосом.
— Нет, — отвечает он. — Это значит — ты правильная настолько, что мне хочется тебя попортить.
Поперхнувшись воздухом, вспыхиваю каждой клеткой тела.
— Размечтался! — выпаливаю я.
— Да, — хрипло смеется он. — Наверное. Заберу тебя в районе двенадцати. Дождись меня.
— Не знаю… — бормочу я.
— Никуда не уходи.
Не уйду.
— Ни пуха ни пера.
— У меня автомат.
Шумный вдох, а потом вкрадчивое:
— Город стоит. Дождись меня. Буду к двенадцати.
На этом он кладёт трубку, оставляя меня одну.
Оттолкнувшись от стены, печально смотрю на свой телефон, но давящая тишина вокруг заставляет обернуться.
Тринадцать моих придурков-одногруппников хихикают и тычут друг другу под рёбра локтями, прикрывая ладонями смеющиеся рты.
Ощетиниваюсь, запихивая телефон в карман.
— Морозова, — тянет удивленно Вася, наш староста. — У тебя что, мужик появился?
От этой бестактности открываю рот. Тринадцать пар глаз смотрят на меня удивленно.
— Офигеть… — хрюкает кто-то.
— Теперь дашь списать?
— Кто он? Руку бы пожать…
— Ну ты, мать, ему пистолетом угрожала?
Бегаю глазами по скалящимся лицам, чувствуя, как горят щеки. Рыкнув, проталкиваюсь через кучу безмозглых тел, процедив:
— Придурки…
Глава 34
В третий раз нажимаю отбой, прислоняясь лбом к холодному стеклу, за которым порхают мелкие снежинки.
Внизу дворник чистит дорожки, размахивая деревянной лопатой. Дорожки парка, как и коридоры университета выглядят вымершими.
Свесив с подоконника ноги, набираю сообщение Ане: «Ты меня пугаешь. Где ты есть?»
Это последнее что я успеваю сделать перед тем, как мой телефон выключается, потеряв последний процент зарядки.
— Класс… — шепчу, стуча бесполезным гаджетом по колену.
Аня не берет трубку и она совершенно точно просто забила на экзамен по высшей математике. И это совершенно не укладывается в моей голове. Я знаю ее всего полгода, но точно могу сказать — это абсолютно не в ее стиле!
Что-то случилось.
Мне пришлось наврать всем, включая нашего столетнего профессора, с три короба, чтобы как-то оправдать ее отсутствие, так как никто в нашей группе не знает, где она вообще находится.
Это ненормально. Это ненормально, и я не могу просто сидеть и ждать неизвестно чего. Решаю не ждать Никиту, а отправиться к Аньке домой прямо сейчас.
Спрыгнув с подоконника, заталкиваю в сумку телефон, зачетку, недоеденный пирожок с повидлом и весь тот бардак, который развела, пока сидела без дела и ждала весточки от Баркова.
Когда я стала такой послушной? Он велел ждать и я жду. Просить Никита Игоревич не умеет принципиально. Он умеет только приказывать, но меня и это почему-то больше не бесит!
Он такой и… это можно терпеть. Терпеть — это не подходящее слово. С ним можно быть, и при этом не так уж сильно хотеть его убить.
Улыбаюсь.
Кажется, сегодня все решили обо мне забыть.
Даже моя мама не берет трубку. Что вообще творится?
Уже почти час дня, а от Ника ни слуху, ни духу.
Следуя дурацкой сегодняшней традиции, он тоже не берет трубку. Решаю позвонить ему из дома, когда доберусь до своей зарядки и розетки. Надеюсь он поймёт, что я поехала домой, ведь он опаздывает на час, а то и больше.
Завернувшись в свою шубу, заматываюсь шарфом и покидаю универ, на ходу проверяя наличие мелочи на проезд в своем кармане.
В последних классах школы я всерьёз продумывала о том, что могла бы переехать куда-нибудь, где не бывает зимы, ну или хотя бы стрелка термометра никогда не опускается ниже десяти градусов мороза, потому что к тому времени, как я добираюсь до дома своей подруги, всерьез опасаюсь того, что отморозила свой нос.
Дом Ани и ее деда находится в студенческом городке здесь же, на территории Универа. Это целая улица типовых одноэтажных домов с деревянными ставнями и верандами, которые строились для преподавателей еще в прошлом веке.
Эта улица и эти домики как взрыв из прошлого, но они безумно колоритные, особенно те, за которыми ухаживают.
Чтобы до этой улицы добраться мне приходится преодолеть парк и стадион, старый заброшенный кинотеатр, который уже лет сто не работает, конечную остановку нашего родного универского маршрута и аллею из столетних клёнов.
Подойдя к деревянной зеленой калитке со старинным металлическим почтовым ящиком, нажимаю на звонок, пытаясь разглядеть в окнах дома какое-нибудь движение.
Света в окнах нет, хотя сегодня пасмурно. Наверное опять повалит снег. Встав на цыпочки, хватаюсь варежками за частокол деревянного забора и, осмотревшись, кричу:
— Калинина! Аня!
На мой ор раздаётся остервенелый лай Анькиной собаки, которая гремя цепью, мечется за воротами.
— Тихо, Демон! — шикаю, и собака тут же умолкает.
Это дрессированная немецкая овчарка, и здесь главное сделать правильный голос.
Набрав в лёгкие холодного воздуха, кричу опять:
— Аня!
Кроме Демона на мое присутствие больше никто не реагирует.
Что за странный день?!
Куда все подевались?
Плетусь по аллее назад, чувствуя себя одной в постапокалиптическом мире, потому что вокруг ни единой души.
Добравшись до остановки трамвая, не чувствую пальцев на руках, но прежде чем ехать домой, решаю заглянуть в какой-нибудь фаст-фуд и порадовать себя кофе с рогаликом.
Пристроившись у окошка, достаю из сумки детектив Агаты Кристи и сама не замечаю, как пролетает время. Когда выхожу из кафе на улице уже зажглись фонари. Это ещё одна причина, по которой я ненавижу зиму. Такой короткий день, будто мы Северном Полюсе.
Сойдя с трамвая на магазине «Центральный», решаю зайти и купить чего-нибудь. Долго брожу между полок, не зная, чего хочу. Беру мороженое и колбасу, еще мандаринов и банку икры. Оставив на кассе половину своей стипендии, тащусь домой, жуя прихваченную на улице ириску.
