— И кто это?
— Господин Кожаный Кнут, вымоченный в солёной воде.
Людвиг содрогнулся.
— И сколько же тебя били?
— Чаще, мне хотелось. Можешь сосчитать, — Эйнар повернулся спиной. Живого места почти нет. — Старик не терял надежды, что это поможет, — он невесело засмеялся. — Проиграл тренировочный поединок — кнут. Долго спал — кнут. Завёл котят… ладно, а то выглядит, будто жалуюсь. У нас так детей так и воспитывали. Правда, я виделся с Господином Кнутом чаще других, но остальные детишки надежды родителей оправдывали.
— Не завидую, Эйн, — пробормотал Людвиг. — Я ещё на своего отца жаловался. Мой, конечно, тоже не подарок и терпением не отличается, но… я тебе перебил, продолжай.
— Старик возлагал много надежд на порку, пока… — нордер задумался. — В общем, я ведь тоже вроде как из знати. Мой отец гайдер, это типа вашего лорда или барона.
— Ого! И молчишь.
— Наша знать не такая богатая, как у вас, и владений не так много. Есть земля, стак воинов-водоходов и дрэк. Клан мог отправляться в поход когда и куда хотел. Но однажды к власти пришёл новый конунг, вроде как у вас король, и захотел снизить влияние кланов. А дрэк же, он как живой, им может управлять только навигатор с ключом, как у меня, иначе корабль даже не выйдет из порта. Теки Старого мира, поэтому Левиафан так хотел их заполучить. Ну и конунг решил забрать всех навигаторов себе.
— И тебя тоже?
— Не, я тогда мелким был. У меня было два брата. Старший, Хенрик, наследник. Его уважали, он был хорошим человеком. И младший, Лейв, любимчик отца. Ну и я, ничтожество, о чём Старик напоминать не уставал, — Эйнар откашлялся и начал говорить низким грубым голосом: — Парень, да кто так делает? Ты слишком слабый, парень! Ты точно мой сын, слабак? Ты похож на девку! — он посмотрел в кувшин. — Пусто, надо сказать, чтобы тащили ещё.
— Да успеем. Что было дальше?
— Старик не хотел терять дрэк и восстал. Такую взбучку получил, что клан едва не погиб. Но конунг помиловал его, оставил все владения и корабль, без навигатора, конечно. Но взамен потребовал верности и заложника.
— Тебя?
— Нет, конунг хотел забрать наследника. Старик был готов принести любую клятву, но наотрез отказался отдавать Хенрика. В итоге конунг согласился на меня и забрал ко двору, а Старик даже не попрощался.
Эйнар улыбнулся и поднял руки в победном жесте.
— И больше я никогда не видел старину Кожаного Кнута. Я счастливчик!
— Ты так весело об этом говоришь, — Людвиг покачал головой.
— Сейчас-то по-другому вспоминается, но тогда было обидно. Я же любил Старика, до того дня, как… — он кашлянул и продолжил: — Ладно. При дворе конунга меня начали учить.
— Чему?
— Языки, старые и новые, медицина, потому что навигатор, чаще всего, единственный лекарь на корабле. Изучал устройство машин и теков, мореходство и навигацию по картам. Я всё мечтал, что вернусь в родной клан и меня начнут уважать, — Эйнар прыснул от смеха. — Ну и когда я прошёл испытание…
— Что за испытание?
— Сейчас расскажу. У конунга был самый большой дрэк, который разрешал управлять другими. Если ты отвечал на его вопросы и мог вывести его из порта без ошибок, то корабль дарил тебе ключ, — он показал мизинец с чёрной точкой под ногтем.
— Убери! — Людвиг отмахнулся. — Это же отвратительно.
— В общем, на следующий день после испытания, когда я баюкал свой бедный ноготок, пришли вести, что отец поднял новое восстание. Это было в том году, когда убили Левиафана. Конунг собрался в поход и захватил меня с собой, ведь я же своей жизнью гарантировал, что отец сдержит клятвы. Не самый лучший выбор для заложника.
Эйнар вздохнул.
— И что с тобой сделали?
— Так убили меня, видишь? — он вымученно улыбнулся. — А если без шуток, может, я и вправду тогда умер.
Северянин потёр горло и посмотрел с таким видом, будто что-то хотел сказать, но махнул рукой.
— Надо ещё выпить, — Эйнар набрал воздуха и гаркнул: — Пива!
Через несколько мгновений дверь открылась, впуская светловолосую девушку с кувшином в руках. Её платье не только не скрывало фигуру, но и подчёркивало то, что обычно не показывают.
— А милорды не хотят развлечься? — спросила она и провела рукой Людвигу за ухом.
Он тут же отдёрнулся. Эйнар захохотал.
— Не надо, парню хватит потрясений.
Девушка подала ему руку, и нордер провёл пальцами по ладони. Даже при слабом свете свечей видна огрубевшая от мозолей кожа. Но сами руки тонкие и красивые.
— Я никогда не видела других северян, кроме капитана, — она встала сзади и потрогала шрам на лице Эйнара. — Особенно таких привлекательных. Вы, должно быть, воин?
— Своего рода, — он хмыкнул. — Тут тесновато, но кое-кто ещё поместится.
Девушка улыбнулась и скинула платье через голову. Миг и она уже в бадье с Эйнаром. Людвиг кашлянул и отвернулся, но глаза упрямо косились на парочку.
— Вы должно быть много где побывали? — спросила она, обнимая нордера за шею. Вода смыла пудру на симпатичном лице, обнажив большой синяк на скуле.
— Я бы хотел побывать кое-где ещё, — он фыркнул и по-идиотски ухмыльнулся.
Девушка засмеялась, громко и неестественно.
— Я бы тоже хотела где-нибудь побывать. Желательно, подальше отсюда.
— Понимаю. Милый городок, но если уж хочется отсюда свалить…
Он вытянулся из бадьи и начал копаться в своих вещах. Девушка пощекотала его за бок, и Эйнар хихикнул.
— … то это можно устроить, — он протянул ей что-то в кулаке.
Девушка взяла это и внимательного рассмотрела. Её неестественная улыбка сменилась искренним удивлением, когда она разглядела золотую монету, один из нобелей, которыми Людвиг поделился при первой встрече с нордером.
— Это слишком много. Вы, должно быть, перепутали.
— Нет, всё верно.
— Вы так добры.
— Ошибаешься, — сказал Эйнар, откидываясь назад. — То ещё дерьмо. А завтра буду жалеть об этом.
— Не пожалеете.
Она вылезла из воды и помогла выбраться совсем опьяневшему нордеру. Он едва стоял, пока она вытерла его полотенцем и куда-то повела, держа за руку.
— Да завтра, — попрощался он. Дверь закрылась.
Людвиг откинулся назад. Вода уже остыла. Он посмотрел на сморщенную кожу на пальцах. Ну и что теперь делать? Идти спать? Ещё рано. Да и всё равно не сможет уснуть. Прогуляться? Только не в этом городе. На полу остались вещи Эйнара и его топор. Не забыть бы про это. Людвиг пересел поудобнее и закрыл глаза.
Он в Приюте, в старом грязном коридоре, и смотрит на монитор. Храмовник бьёт Берну ногой по голове до тех пор, пока крик не стих. Людвиг попятился, но наткнулся на кого-то и едва не вскрикнул. Это дедушка. Воронёную кирасу он надел поверх похоронного савана. Тёмная повязка на левом глазу смотрится слишком чёрной на почти белом истощённом лице.
