— Как шрам может кому-то идти?
— Мне идут. Мало кто смог оставить отметину на моей шкуре не осталось никого, кто до сих пор топчет землю.
Ульф долго смотрел на Эйнара.
— Всё ещё злишься за это?
— Есть такое, да. Но, может быть, я и сам тогда хватил лишнего.
— Может быть? — здоровяк фыркнул. — Ты тогда обосрался. Всё, что можно было сделать неправильно, ты сделал неправильно. Вот, опять надулся.
— Я не надулся, — Эйнар сел поудобнее.
— Надулся! Когда ты вернулся от конунга, то сильно изменился. Никто тебя не узнавал. Слишком злой. Слишком самоуверенный. Будто всё знаешь за других.
— А разве не так вёл себя Хенрик? Разве не так должен вести себя гайдер?
— Я бы тебе сейчас по морде дал, но ты опять обидишься, — Ульф нахмурился. — Хенрик никогда не обвинял остальных в своих промахах. Я тогда слушал тебя и не верил, что ты тот самый мальчишка, что бегал за нами по пятам. Но я думал, что где-то внутри скрывается хороший человек, которого надо спасти. Нужно было что-то делать с этим, иначе ты бы пропал. А я обещал Хенрику присматривать за тобой.
— И для этого ты разрубил мне морду, да?
— Ты идиот, Эйнар, — сказал Ульф с ласковой улыбкой. — Это не тебе вызов был. Мы же думали, что ты пошлёшь драться Сестрицу, как было с Тормундом. Но ты, самовлюблённый хрен, пошёл против меня сам. Если бы отправил Гуннара, я бы его прикончил, Лейв бы стал главным и оставил тебя в клане, только навигатором. А ты всё просрал. Дурак.
Эйнар закусил губы до боли. Лейв бросил вызов, объявив, что старший брат недостоин быть вождём клана. А сам Эйнар рассвирепел и послушал Гуннара, который посоветовал драться самому. Вот только вместо четырнадцатилетнего Лейва вышел Ульф, о чём Сестрица знал, но промолчал.
Бой длился недолго. Один удар, вспышка боли, и вот неудавшийся гайдер рыдает, лёжа в грязи с разрубленным лицом.
— Гуннар думал, что я тебя прикончу, а уж он бы потом сам стал править. Но Лейв ему не дался и держится до сих пор. Эх, а ведь когда-то я считал Гуннара своим другом. Но после смерти Хенрика Сестрица изменился. Он же только твоего брата и уважал за всю жизнь, никого кроме него.
Ульф заговорил очень тихо:
— Но не так всё должно было быть, совсем не так. Ты же едва не помер. Надо было просто набить тебе морду, а потом выпить вместе и объяснить, почему ты был неправ. Может это и помогло бы.
— Вряд ли, — ответил Эйнар.
Неужели, в том, что случилось, его вина? Все эти годы он обвинял клан. Но настоящий виновник был намного ближе. Тот, из-за кого погиб брат. Но виновник не признается в этом даже самому себе. Не признается, что всегда знал, чьё лицо увидит под чёрным мешком.
— Лейв говорил, что предлагал тебе вернуться.
— Не сегодня. Но, может, когда-нибудь.
— Буду рад ещё увидеться, — Ульф обнял Эйнара за плечи. — У меня жена такой мёд варит, ты должен попробовать.
Всё же он скучал по здоровяку, хоть и не признавался. Потому что помнил только плохое. И отказывался вспоминать хорошее.
— О чём балакаете, девочки? — насмешливым голосом спросил Лейв, спускаясь с мостика. — Остров рядом. Если красный плащ прикончит суку, у меня такой камень с души свалится.
Глава 5.7
Остров был настолько маленьким, что не все дрэки могли выйти на берег. Водоходы расчертили ровную песчаную полянку и отметили границы щитами. Все кланы смешались друг с другом. На самом почётном месте сидел Кнуд Кольценосец. Вряд ли он понимает, где оказался. Остальные гайдеры расселись рядом. В центре полянки прохаживался Гуннар, держа раскрашенный щит в левой руке и длинный меч в правой.
Людвиг стоял в стороне, вокруг него собралась молодёжь клана. Они пытались вспомнить какие-нибудь слова на южном наречии или учили их прямо на ходу, чтобы поговорить с рыцарем. Всё же неплохо, что он так быстро завёл новых друзей. Клан уже уважает его больше, чем Эйнар смог бы добиться за всю жизнь.
— Нет, мне нужен, не привык, — Людвиг отказался от круглого щита. — А вот это пригодится.
Ютландский шлем с полумаской смотрелся на рыцаре-островитянине немного нелепо, но зато оказался по размеру. Водоходы разошлись по своим местам, а Людвиг делился с Эйнаром впечатлениями:
— А потом один дед с кольцами начал рассказывать, как отправился в поход с Эйриком Убийцей Машин в Тренланд, — тараторил парень. — А ведь это был первый бой дедушки.
— А ты знаешь, кто этот человек?
— Кто?
— Кнуд Кольценосец.
— Да не ври! — Людвиг засмеялся. — Скажешь тоже. А потом навигатор проводил меня… как же то место назвал? Машинный отсек, да, и показал, как меняет батареи. И там дрэк о чём-то спросил его, представляешь?
— Да.
Всё же хорошо, что островитянин пришёл в себя и освоился. Но чувство вины Эйнара становилось только сильнее. Он подставил парня.
— Если бы не этот бой, — Людвиг выдохнул и поправил шлем. — Выглядишь хуже, чем я себя чувствую. Не волнуйся. Рейм рассказывал, что с одним глазом сложно оценивать дистанцию. Так что у меня преимущество.
Вообще-то, это его надо подбадривать. Но парень в таких ситуациях всегда ведёт себя спокойнее. А ещё называет себя трусом и нытиком. Кто здесь настоящий трус и нытик?
— Как знаешь. Главное, не рискуй понапрасну.
— Я не из тех, кто рискует, — Людвиг взял правой рукой за кончик меча и несколько раз разогнул гибкий клинок. — У него броня тяжелее моей. Он устанет раньше.
— Тебе лучше знать.
— Слушай, Эйн, я кое-что обещал сегодня, чтобы вот так просто умирать.
— Да, — Эйнар улыбнулся через силу и поднял кулак. — Удачи, островитянин.
— И ты не скучай, нордер! — Людвиг стукнул своим кулаком и вышел на площадку.
Эйнар сел у края. Рядом примостился Ульф, баюкая меч в руке.
— Выглядит совсем не грозным, — посетовал здоровяк. — Но Сестрица его боится.
Гуннар постучал по щиту. Людвиг выполнил какое-то сложное приветствие клинком и выставил оружие перед собой, повернувшись к противнику левым боком. Рыцарь стоял на чуть согнутых ногах и тихо, но глубоко дышал.
Гуннар сразу бросился в атаку, нанося размашистые удары, но Людвиг отходил, не принимая их.
— Ну кто так дерётся против левшей, — сказал Ульф. — Неправильно он делает, совсем неправильно.
Гуннар остановился. Эйнар не видел его взгляда, но не сомневался, что он изучает противника. Людвиг выжидает. Водоходы начали недовольно гудеть, и Гуннар ударил. Людвиг уклонился и рубанул в ответ, совсем легко, кистью. Меч прошёлся по кольчуге, лишь звякнув.
— Так доспех не пробить, — Ульф поправил перчатки. — Слишком уж твой островитянин осторожный.
