Оператор обошёл тело, снимая под разными ракурсами, и установил камеру на штатив.
— А теперь вы, молодой человек, давайте сделаем несколько снимков, пока репортаж не начался. Хаден, а он мне даст интервью?
— Нет, запрещено, — где-то за кадром ответил Хаден Айскадер, императорский обсерватор.
Один из дигеринов начал позировать на фоне мёртвого Ника. После нескольких снимков он достал пистолет и наступил на голову Ника, как на свой трофей. А потом снял шлем.
Тот красавчик-блондинчик, который обижал Марка Тулия и которому кот исцарапал морду когтями. Гидеор Коринес.
— Вот ты и попался, — сказал Беда и повернулся к Владу Сардану. — Это он убил моего сына?
— Я не знаю, наверное. Он один остался из всей группы, его и сфотографировали.
— Кто он?
— Я его не знаю, я их никого не знаю, кроме Хадена и того, кто ему иногда помогает. Амир, да, его фамилия Амир. Джамуш Амир, он гидеор. Это всё, что я знаю. А этого я впервые увидел.
— Ладно, — Виктор отключил диск и убрал в карман. Пора заканчивать. — Я ухожу.
— Отпустите меня, — взмолился ведущий. — Я помогу его найти! И Хадена, и всех остальных. Пожалуйста!
— Только не верещи, — попросил Беда. — Скажи мне одну вещь, Влад Сардан, Императорский Правдоруб.
— Всё что угодно. Только не убивайте!
— Что тебе снится по ночам? Те, чьё доверие ты предал? Те, кому ты лгал?
— Я не понимаю, — прошептал Сардан, его глаза сначала чуть расширились от удивления, а потом выпучились, когда петля сильно стянула его шею и подняла тело. Он начал биться, пытаясь вырваться, но надёжная лебёдка держалась. Глаза ведущего налились кровью.
Виктор подождал, пока Сардан не перестанет трепыхаться, а потом ещё немного для верности. После этого снял наручники и сунул в ещё тёплую ладонь Правдоруба пульт от вешающего устройства, чтобы на пластиковом корпусе остались следы пота.
— Увидимся в моих снах, ублюдок, — сказал Беда.
День 4. Глава 3
— Ну так что в итоге случилось? — сразу спросил Блоха, едва открыв дверь. — Молчал всю дорогу и глаз отключил.
Виктор, не отвечая, прошёл в комнату и бросил на диван сумку с вещами. Беда успел заехать домой после особняка Сардана. Ставки повышаются и находиться в старой квартире может быть опасно. Натан продолжал допытываться.
— Будто ты не знаешь, — Медведь сидел в кресле, подтянув под себя ноги, и листал какую-то книжку с картинками. — Убил опять кучу людей, больше же он ничего не умеет.
Беда показал трофейный диск данных Сардана, держа за провод.
— Можешь подключить?
— Могу, — буркнул Блоха. — Айзек, помоги достать.
Вдвоём братья подкатили кресло к шкафу, и Медведь, хоть и ниже ростом, но далеко не такой тяжёлый, дотянулся до верхней полки.
— Вот оно, — Айзек достал пыльную коробку. — Надеюсь, ты понимаешь, Беда, какие у нас проблемы будут, если кто-то обнаружит эту штуку?
— Понимаю. Но вам надо это увидеть самим.
Ушло немало времени, пока они смогли зарядить давным-давно севший компьютер Корпорации с подходящими разъёмами, а потом ещё и ждали, пока техника поймёт, что подключиться некуда, ведь ни одного хаба Межпланетарной Неосети больше не существует.
— И что это за видео тут? — спросил Медведь.
— Жирный лжец собрал большую коллекцию, — сказал Беда. — Вот сюда тыкни, ищи предпоследнее и последнее. Оно снято в клубе.
Айзек запустил файл и замер, не отрывая глаз от монитора.
— Это же Ник, — прошептал он.
Беда не стал смотреть это ещё раз, он запомнил всё и в первый. Натан в какой-то момент отвернулся, но Айзек смотрел так внимательно, что даже не моргал.
— Они убили его, — шептал он. — Они издевались над ним. Суки.
— Сраные ублюдки, — сказал Натан. — Но, Беда, слушай, если мы отдадим запись в Банк или Императорской Гвардии, с этих ублюдков… они не смогут от этого отвертеться, их…
— Разве я похож на человека, которого этого устроит? — Виктор осторожно выглянул в окно. Никаких следов патрульных машин во дворе. Нет, так скоро его не обнаружат, даже если сантехник, дворецкий и остальные дадут хорошие приметы, но лучше перестраховаться. — Мне не нужны суды и скандалы. Я прикончу их всех до одного.
— Они убили его, — повторил Медведь, начиная раскачиваться.
— Беда, мы не можем их найти, — Натан расхаживал по комнате кругами. — Дигеринов найти невозможно, их имён нет в общем доступе, они скрыты от нас. Или ты собираешься убить всех дигеринов? Их тысячи!
— У нас три имени. Джамуш Амир, Хаден Айскадер и Коринес. Последний выстрелил.
— Они убили его, — Медведь, как загипнотизированный, смотрел на экран, где упомянутый Коринес позировал перед журналистами. — Ублюдки. Твари. Ненавижу. Сдохните. Умрите. Твари.
Сначала он говорил тихо, потом всё громче и громче, но в голосе становилось всё меньше эмоций. Натан остановился и с беспокойством взглянул на брата. Из носа Айзека вытекла капля крови, неестественного тёмно-красного цвета.
— Ненавижу их.
— Айзек, — Блоха сначала замер от испуга, но тут же подскочил к креслу. — Успокойся. Только успокойся.
— Они убили его, — Медведь всхлипнул и из глаза скатилась слеза. Такая же тёмно-красная, как кровь из носа.
— Только не это, — Натан схватил Айзека за плечи. — Приди в себя. Успокойся!
— Они убили его.
Ещё одна кровавая слеза вытекла из другого глаза. Кровь из носа побежала сильнее, заливая старую домашнюю рубашку. Медведь протёр лицо ладонью и открыл рот из изумления. Рука мелко задрожала.
— Нет, только не сейчас, пожалуйста. Кровь… кровь… она закипает. Только не так!
— Это плохо? — Виктор вскочил с места. — Что мне сделать, Натан? Чем помочь?
— Достань пистолет, — попросил Блоха, не поднимая головы. — Айзек, пожалуйста, успокойся. Считай, как я тебе говорил. Помнишь?
Беда достал игломёт. Неужели до этого дошло? Но ведь если придётся стрелять… нет, хоть он и обещал, но как же не хотелось до этого доводить. Айзек должен жить. Ведь если он умрёт… то на этом всё, парень тоже станет безразличным, как и Ник. Медведь важен, только пока жив.
— Айзек считай, простые числа от одного до ста, но пропуская каждое третье, — умолял Натан. — Ему надо отвлечься, подумать, хоть над чем-то!
— Считай, Медведь! — выкрикнул Виктор, сжимая в руке пистолет.
Айзек бился в судороге, кровь полилась из правого уха. Кажется, что она дымит. Или это такое освещение в комнате.
— Два, — наконец прошептал Медведь. — Три. Семь. Одиннадцать. Пятнадцать.
