— Наш шеф-повар очень расстроен произошедшим, — объявил Беда авенирским акцентом. — Скоро он придёт извиниться сам, ну а пока за счёт заведения…
Он поставил тарелку перед Амиром. Дигерин осторожно принюхался. Он сидел один, его приятели уже стояли у выхода, не давая несчастной девушке уйти.
— Что это? — спросил он.
— Новое блюдо нашего шеф-повара, — Виктор задумался. — Отменное мясо… кхм… по-авенирски. Смертельно вкусное блюдо, клянусь святым Раулем.
Если дигерин начнёт вредничать и не станет есть, то Беда сразу сломает ему шею, а потом прикончит приятелей ублюдка, тут даже Блоха не будет против. Кахин патрульный ушёл, теперь в ресторанчике только Амир с приятелями, которые всё ещё не выпускали девушку, продолжая говорить тупые двусмысленные шуточки. Дигерин, наконец, взял вилку и отправил кусок мяса в рот.
— Ладно, — Амир наколол ещё кусочек. — Но не думайте, что про этого дерзкого официанта забуду. Я вам ещё устрою… так, стой, откуда я тебя знаю?
Дигерин полез в куртку, наверняка за оружием, но впервые за всё утро его равнодушное каменное лицо изменилось. Он открыл рот и захрипел.
— Господи Боже мой! — закричал Беда как можно более громким и истеричным голосом. — Он же подавился! Дайте ему воды!
Приятели тут же бросились на помощь Амиру, а девушка наконец выскочила из кафе. Кто из этих идиотов сунул дигерину полную кружку горячего чая, и тот сделал глубокий глоток, обжигая рот и губы. Амир сел на стул, продолжая хрипеть. Его приятели стояли, как каменные истуканы.
— Святой Игнасий, покровитель поваров! — кричал Виктор с ужасным акцентом. — Да помогите же ему, ради всех святых!
— Что делать? — кто-то из друзей, самый здоровый, явно запаниковал.
— По спине его стучите! — подсказал Беда.
Оба приятели начали колотить дигерина по спине. Тот силился что-то сказать, но воздуха не хватало. И не должно хватать.
— Сильнее, — Виктор бегал вокруг них, нагнетая ещё больше паники. — Он же умрёт. Сильнее!
Амир, даже умирая от яда, пытался отбиться от излишне ретивых приятелей.
— Ты его… — прочитал Виктор на его губах, потому что звуков издать умирающий дигерин не мог. — Ты его отец…
— Руки держите, — подсказывал Беда и склонился над Амиром, взяв его за правую кисть. — Он задыхается! Вот ты, самый здоровый. Надо давить ему живот, пока не выплюнет.
Дигерин пробовал дёрнуться ещё раз, а здоровяк обхватил Амира сзади. Хрипы начали стихать.
— Уже лучше! — подбодрил Виктор испуганных парней. — Ещё сильнее!
Убедившись, что никто не видит, Беда так сжал Амиру пальцы, что хрустнули кости. Дигерин уже посинел, но всё же почувствовал боль.
— Ради святого Вуснахудина! Дави сильнее! Выходит! Теперь шею, дави на шею!
Здоровяк сменил захват и взял в замок шею.
— Нет, не так, — Беда помог ему поменять хват. — Теперь ради святого Илии, дави сильнее!
Приятель дигерина надавил так, что шея хрустнула, и тут уже Амир умер окончательно.
— Кажется, ты свернул ему шею, — Виктор постучал себя по лбу. — Нет, он точно умер. Ты совсем бо-бо? Нахрена так сильно давить?
— Но ведь ты же сказал, — оправдывался здоровяк…
— А своего-то ума нет? Ради святого Рене, я же не просил ему ломать шею. Он же дигерин, ну вот теперь, ребята, нас всех посадят из-за него. Всё, я звоню в полицию.
Виктор решительными шагами пошёл к висящему на стене телефону, но друзья Амира сбежали прежде, чем Беда успел дойти.
— Покойся с миром, — сказал Виктор и поднял Амира за волосы, чтобы взглянуть ему в лицо. — Но я буду жить, пока не убью твоего приятеля.
Он подобрал кусок мяса с тарелки и пальцами засунул его в горло дигерина. Яд скоро растворится в крови и следов не будет, но экспертов это не обманет. С другой стороны, главное, чтобы не всполошился Коринес, ведь жить ему осталось всего три часа.
День 5. Глава 2
— Пошевеливайся! — негодовал дигерин Юлиан Коринес, выглядывая из комнаты ожидания уже в третий раз. — Сколько можно?
— Ещё две минуты, — отозвался мастер Беда, делая вид, что ковыряется в двигателе дорогой спортивной машины блондинчика.
Дигерин, мелькая так и не зажившими ранами от когтей Марка Тулия на морде, скрылся. Сукин сын опоздал на полчаса, из-за чего назначенный мастер занялся другим авто. Но это не проблема, когда в автомастерскую вышел новый сотрудник по имени Виктор. Вчера Пацини оплатил счёт на ремонт машины Коринеса, чем подписал приятелю смертный приговор.
— Ну сколько ещё? — Коринес опять выглянул. — Мне уже ехать пора!
— Ещё пять минут, — ответил Беда.
Дигерин всплеснул руками и вышел разбираться.
— Слушай ты, говнюк! — Коринес говорил, сморщив нос, будто учуял неприятный запах. Или выражение отвращения навсегда прописалось на его личике. Царапины от когтей кота казались настоящими боевыми шрамами. — Или кончаешь ебать мои мозги, или…
— Или ты садишься в машину, — закончил за него Виктор и ткнул дигерина в живот стволом игломёта. — Знаешь, что это такое? Бесшумный пистолет модели Керанос М2. Выстрел не громче звука пердежа, но дырку в спине проделает побольше, чем твой Палач. Так что, пикни, пожалуйста, или попробуй его отобрать.
— Нет, не стреляйте, — боевой запал Коринеса тут же пропал. — Я вам заплачу, я…
— В машину, дигерин. Живо!
Виктор захлопнул капот, запихал Коринеса на пассажирское сидение, а сам сел на место водителя.
— Давай-ка покатаемся, — сказал Беда.
— Но ведь тормоза плохо работают, — пожаловался дигерин. — Я поэтому…
— Тем лучше.
Виктор выехал из мастерской так быстро, что его вдавило в сидение. Мощный двигатель внутреннего сгорания, модный среди имперской золотой молодёжи, ревел, как зверь. А Коринес смотрел на водителя выпученными от ужаса глазами.
— Куда вы едете?
— В одно место, — сказал Виктор. — Надеюсь, ты начнёшь отбирать оружие, — он правой рукой держал игломёт, а левой рулил, благо, что дигерин не поскупился на автоматическую коробку передач. — Тогда я куда-нибудь впишусь, и мы оба сдохнем.
— Я вас узнал! — выкрикнул дигерин. — Вы были в той квартире, вы отец террори…
Виктор без замаха ударил Коринеса пистолетом по носу. Не сильно, но кровь брызнула.
— Скажешь так ещё раз, я сначала отстрелю тебе ногу, — Беда едва успел войти в поворот, пришлось помогать рулить второй рукой, но дигерин даже не помыслил сопротивляться. Он вообще не походил на сотрудника знаменитой тайной полиции, лишь на нашкодившего мальчишку, ждущего наказания.
— Но я же ни при чём…
