— Точно, Ролдан, это он, — сказал сопровождающий его заключенный, второй завистливо присвистнул.
— Послушай, Шой, может, обменяемся? — предложил мой товарищ. — У меня еще куча всяких мелочей есть. И даже импульсная граната. Не знаю, правда, для чего ее в сундук положили, мы же тут не на киборгов охотимся, но все равно может пригодиться.
— Нет, Ролдан, — покачал головой я. — У меня на этот флаг свои планы.
И я двинулся дальше, к платформе.
Обошел стороной троих дерущихся с тварями мужиков, увернулся от удара крупного болотного сфиря, почти полностью вылезшего из зыбкого песка и оставившего мокрые тянущиеся полосы на песке, и оказался у флагштоков. Один из флагов Федерации уже был заменен имперским.
— Уйди с дороги! — резко оттолкнул меня в сторону Айрекс и подскочил к флагштокам, без раздумий вырвал синий и воткнул на его место черный. Похоже, на патриотизм ему было глубоко наплевать.
Я же замешкался. Задание, из-за которого мы вынуждены были скакать по болотам и вскарабкиваться на гигантских тварей в поиске заветных флагов, называлось «Честь и достоинство». И именно сейчас обнажилась его реальная суть. Я военнопленный, но это не отменяет того факта, что я по-прежнему являюсь гражданином Федерации. И теперь я должен поступиться своей честью. И все для того, чтобы выжить. Фанатичным патриотизмом я не страдал, но и к отщепенцам себя тоже не причислял. Но этот жест с заменой флагов давался мне непросто.
— Ну чего тянешь? Давай меняй уже этот чертов флаг! Твари напирают! — крикнул кто-то сзади.
— Может, вместо тебя это сделать? — предложил другой.
Хорошо, доиграем это кон.
Я взялся за держатель флага Федерации, неспешно вытащил и вместо него воткнул флаг Империи. В нейроинтерфейсе сразу всплыло сообщение:
Цель «Честь и достоинство» достигнута
Энергоресурс +1750 (-250 штраф за несоблюдение всех условий)
Внимание! Энергоемкость заполнена, требуется преобразование!
Почему не все условия?.. Ах, да, флаг был грязным. Да подавитесь вы этими двумя сотнями энергоресурса!
Прогремел протяжный горн. Заключенные начали отступать к платформе, болотные сфири бросились за ними. По периметру платформы из песка вылезли длинные шесты, концы их согнулись, став похожими на букву «Г». Зашипело, и из спрятанных в основаниях шестов пульверизаторов, ударили струи белого пара. Твари запищали и стали быстро отползать, прячась в прохладных зыбунах.
Я же вновь посмотрел на флагштоки, где красовалось три черных флага. Честь и достоинство, говорите?! Ну давайте посмотрим, что вы сделаете, если я…
В следующий миг случилось то, чего, наверное, от меня не ожидали ни заключенные, ни администрация, ни кто бы то ни было еще. Я схватился обеими руками за держатель флага Империи и вырвал его. Содрал ткань, смял, как ненужную тряпку, размахнулся и швырнул в ближайший зыбун. Черный флаг плюхнулся в мокрый песок и уже через три секунды был жадно им проглочен.
— Ты что наделал?! — воскликнул один из заключенных.
— Они тебя накажут за это! — добавил другой.
— Не только его, но и нас всех! — сорвался голос у третьего.
Послышались хлесткие увесистые хлопки ладоней, я обернулся, и понял, что это был Айрекс.
— Ну что, придурок, вот ты и выбыл, — сказал он, расплывшись в победоносной улыбке.
Я ничего не ответил.
— Ладно, хватит болтать, все собираемся на платформе, — засуетился Лайсон, бросив на меня осуждающий взгляд.
Мы послушно сгрудились в центре круга.
— Что на тебя нашло, Шой? — тихо спросил Нойс, встав рядом. — Ты опозорил честь Империи. Локсы тебе этого ни за что не простят.
— Ну вот и посмотрим, — прошептал себе под нос я.
Глава 7. Расплата
Зокх-Ли переминался с ноги на ногу, с опаской поглядывая на дверь. Кронос вызвал его к себе пять минут назад, и вот он прибыл, но никто пускать нейроконструктора пока что не торопился. Распорядитель игр любил, когда его ждали, при этом лютовал, если на его «просьбы» не откликались с присущим подчиненным рвением и заискиванием. Зокх-Ли воротило от всего этого, но поделать он ничего не мог.
Внезапно дверь с тихим шорканьем отъехала в сторону, и из кабинета Кроноса вышла Мара. Черный костюм облегал ее тело как вторая кожа, широкий воротник покачивался в такт шагам, а каблуки громко цокали по гладкому полу. По строгим чертам лица с подведенными глазами никогда нельзя было определить наверняка душевное состояние женщины, отчего Зокх-Ли она всегда казалась холодной и надменной. Поговаривали, что у нее была интрижка с Миндором, этим шутником-коротышкой, во что нейроконструктору верилось с трудом. Слишком уж эта дама казалась неприступной.
Проходя мимо Зокх-Ли, Мара бросила на него отрешенный взгляд и даже не удосужилась поздороваться. Но нейроконструктор заметил, как на миг в ее глазах проскользнуло презрение. Он давно привык к такому отношению к себе, хотя и не понимал, чем оно было вызвано, но каждый раз в его сердце впивалась холодная игла, и ему страсть как хотелось где-нибудь спрятаться.
Кронос использовал его как марионетку, Миндор постоянно высмеивал и издевался, а Мара… Мара его просто презирала. Единственным, кто относился к нему нейтрально и, как ни парадоксально, почти по-человечески, был Коу’Чьюн, но это только из-за его природной особенности. Гайнадцы неспособны испытывать ни ненависть, ни любовь, ни привязанность. Во всяком случае, не в том понимании, в каком его воспринимают люди.
Проводив начальницу по безопасности Арены взглядом, Зокх-Ли двинулся к двери. В ногах снова ожила дрожь, а спина вмиг покрылась потом. Как же он ненавидел себя за свои надуманные страхи! И как же устал от этого.
— А, Зокхи, проходи. — Кронос указал на стул.
Нейроконструктор прошел в просторный кабинет без лишней мебели и утвари, сел, благодаря судьбу за то, что ему не придется все время стоять. Беседа, как показывала практика, могла затянуться надолго.
— Ты же знаешь, что сегодня случилось на Арене? — в лоб спросил распорядитель игр, пристально глядя в глаза Зокх-Ли.
Нейроконструктор кивнул.
— Как можешь это прокомментировать?
— Ну… — Зокх-Ли замялся. А что он мог сказать? Что наконец-то хоть кто-то, пусть и военнопленный, нашел в себе мужество плюнуть в лицо самой Империи? Он восхищался этим человеком. Но говорить подобное по понятным причинам не стал.
— Что ты мямлишь?! Отвечай! — повысил голос Кронос. Он был не в себе от злости. Тонкая полоска искусственной кожи чуть отслоилась от левой щеки, и когда он что-то говорил, она неестественно и даже пугающе дергалась.
— Один из участников… в общем, он смял и… выбросил наш флаг в зыбучий песок.
