— Связь с нечистой силой, — продолжал Лейтенант, снова кивая на нас.
— Вы же взрослый человек, — Красавчик почти успокоился. — Вы же знаете, что подобные обвинения — сказки служителей Пресветлого. И выдвигать их должны именно они, служители высокого ранга, но никак не Вы.
— ШПИОНАЖ, — сказал Лейтенант. — И это — как раз по моей части. Итак: кто Вы и откуда родом?
Началась отчасти знакомая мне игра, но только в ней следователь играл роль заодно и судьи, и палача. Лейтенант начал применять свои жуткие инструменты, и очень скоро Красавчик дошёл почти до обморочного состояния. Ценил, ох, как ценил он свою шкуру! Боялся получить лишнюю царапину…
— Вы всё равно мне не поверите! — метался привязанный. — Вы, мелкие людишки, — что вы можете знать о бесконечности Вселенной?! Я родился даже не на этой вашей сраной планете, а за тысячи световых лет отсюда… ах, да: вы не знаете даже, что это такое — «световой год». Вы что, сможете проверить место моего рождения? Вы видели хотя бы мельком туннельный перемещатель?.. вы ничего не знаете… там, рядом со звездой, которую с вашей планеты не видно даже с подзорной трубой… да какие тут у вас трубы!.. смех один… крутится моя родная планета. Там я родился и вырос.
— А за каким чёртом тебя к нам занесло? — Лейтенант как будто бы воспринимал этот горячечный бред на полном серьёзе. — Вот и сидел бы на своей… планете.
— Вам даже и этого не понять… наша цивилизация достигла небывалых высот науки… мы можем всё, абсолютно всё. С вашей планетой просто играют, как с мячиком… кому-то ТАМ захотелось отработать теорию то ли эволюции, то ли политического развития… Одним словом, вы даже войны ваши мелкие начинаете не сами, а по нашему наущению. И ваше оружие, и ваши воинские звания — почти всё это появляется с наших же подсказок. Мы ускоряем ваш технический прогресс… боже, с кем я говорю о прогрессе?!! Тут и слова такого не знают…
Я, честно сказать, чем дальше, тем понимал меньше. Мне казалось, что Красавчик впал в горячечный бред — и более ничего. Но дело, похоже, оказалось совсем не шуточное, и такое, что сам Лейтенант не смог бы предугадать его последствий даже с использованием буйной, богатой фантазии. Вот это меня и встревожило: запросто могло оказаться, что мы с Мальком — совсем лишние свидетели…
«Хозяин подвала» стоял не менее бледный, чем его пленник. Кажется, даже подвесные факелы встревожились такой внезапной переменой и вопросительно моргнули, почти одновременно.
— Развяжите меня, — сказал Красавчик почти спокойно. — Вы — неглупый человек, и должны понимать, что моё исчезновение будет… ну, скажем так: оно огорчит ТАМ, — кивок на потолок, — очень могущественных людей. Очень. Которые могут стереть в пыль любое ваше королевство или царство одним нажатием кнопки. А они знают, что я ушёл не по своей воле, так как в моём особняке сработала сигнализация… ладно, скажу так: из моего дома ушёл сигнал КУДА НАДО, электромагнитный сигнал, невидимый и неслышимый. И меня найдут даже в этом вашем подвале, так как в моей голове есть чип… маячок такой… ладно, не важно… Вы всё равно не поймёте, как я за один миг исчез из Гренплеса, и поэтому не поймёте, КАК меня найдут за пару минут. Давайте так: Вы меня отпускаете на все четыре стороны, а я забываю, кто Вы такой. Поверьте: ТАМ совершенно наплевать на всех вас, ТАМ не думают о мелкой мести: ТАМ интерес в масштабе всей вашей планеты! Понимаете? ВСЕЙ ПЛАНЕТЫ!!! Но, если Вы меня убьёте, то тогда ОЧЕНЬ огорчите ТАМ ОЧЕНЬ могущественных людей… оно вам надо??? Вот тогда Вас и уберут — хотя бы потому, чтобы вы не мешали очередному делегату с нашего мира.
Лейтенант молчал, хмурый.
— Развяжите же меня! — стал капризничать Красавчик. — Я, между прочим, дворянин! Даже в вашей Нихелии — могу предоставить запись за подписью Его Величества, кстати сказать! Ну! Не пристало дворянину валяться или умирать, как связанной свинье!
И наш грозный Лейтенант послушно его освободил. Пленник встал и начал растирать затёкшие запястья, насмешливо на нас поглядывая, с чувством великого превосходства.
— Да как же это?!.. — возмутился Малёк и глянул на Лейтенанта обвиняюще и умоляюще. — Но почему?!..
Я, невольно загораясь от его возмущения, тоже перевёл свой взор на «главную сову». На один лишь миг. Или больше? — да кто ж мне поверит-то теперь?!
Красавчик ударил Малька в спину. Я сразу же отбросил его пинком в угол, а мой друг рухнул на пол — молча и безвольно. Я мельком глянул на него: у него из-под левой лопатки торчала рукоять стилета, который пленник утаил, стало быть, в рукаве ночной рубашки. Малёк был мёртв, совсем мёртв — у меня сразу же не осталось в этом ни малейшего сомнения: от раны в сердце не живут. Это открытие меня потрясло и шокировало до полного умопомрачения: я, заорав, бросился прыжком на упавшего Красавчика, уселся ему верхом на грудь и прижал его руки коленями к полу. Я мог бы убить его одним выверенным движением, но почему-то решил, что никуда он от меня не денется, а перед неизбежной смертью ему надо помучаться: долго и жестоко.
Но что с ним сделать эдакое?!! Моя разгорячённая голова оказалась забита горем и ненавистью по самый край, и мозги не соображали вообще ничего. Совсем. Работали и думали только одни руки: я левой рукой придавил голову пленника, а большой палец правой руки вдавил ему в глазницу. Р-р-раз! — и одним движением вырвал его глазное яблоко.
Лежавший дико заорал; злое торжество выплеснулось из меня, как волна из встряхнутого кувшина. Мне захотелось затолкать его окровавленный глаз ему в глотку, раззявленную в крике, но я получил удар по затылку, и моя месть на этом сразу завершилась…
ЭПИЛОГ
Я очнулся в палатке, один. Голова страшно болела, и подкатывала тошнота — я еле-еле живой выполз на карачках наружу.
Вокруг жил и суетился наш полевой лагерь, а рядом с потухшим костром сидел толстый здоровяк и доедал ужин, стуча ложкой по котелку. Я его вспомнил: это был заядлый любитель сазанов, мой земляк.
— О, живой! — обрадовался Сазан. — Силён ты поспать!
— Как я сюда попал?
— Тебя мадамка привезла, вся из себя такая — м-м-м-м-м… Что у вас с ней было, а? Расскажешь?
— Да, уж, было… сам видишь…
Сазан заржал, как охочий конь. Припомнив подробности, он добавил:
— Кстати! Она велела называть тебя Клестом. Очень ты ловок, сказала, орешки лущить голыми пальцами… нет, ну что вы с ней такого делали?!!
Он шутливо ткнул меня в плечо, и меня вырвало. Сазан отшатнулся:
— Эка, ты… вроде ж трезвый, без запаха…
Я повалился на бок. Полежал вот так, вспомнил, наконец, про Малька, и моё горло сдавило сухим плачем, без слёз: во мне никакой влаги не осталось, и язык скоблил по пересохшему горлу. Просто я лежал, изредка вздрагивая, стряхивая удушье, судорожно глотая воздух в перерывах между спазмами. Сазан понял, что что-то не то, и озадаченно умолк…
Пока не наступили холода, и боевые действия не прекратились, я каждый день ломал голову: как же я сообщу Солнышке трагическую новость? «Убили в подвале, без войны»?
