Над моей головой в тот же миг свистнуло лезвие меча первого противника, сбросившего щит с моим застрявшим копьём. Я обратной отмашкой окровавленного меча отогнал его на шаг и тут же принял на щит удар сверху от раненого второго, который при этом рухнул на колено подрубленной ноги и упёр в землю нижний обод своего щита, слабея от потери крови. Мне оставалось только ударить его по левой стороне шеи и полностью сосредоточиться на первом.
Тот, хотя и был без щита, снова яростно атаковал меня; в левой руке у него теперь сверкал длинный нож, что делало его смертельно опасным: а вдруг он его метнёт? К тому же, он своим ножом сумел отвести удар моего меча — ой, мама, да откуда они взялись ловкие такие?! Я за двадцать с лишним лет ни разу не встречал столь шустрых противников; когда-то в молодости мой Учитель натаскал нас на быстрые схватки, но он был уникальный человек, и мне после него ни разу не попадались враги, натасканные не менее жестоко, чем я. А тут ловкие бойцы прут на нас косяком, словно дурная рыба на нерест, — у меня аж глаза на лоб лезут. Кажется, я начал догадываться, из каких краёв был родом мой Учитель… возможно, я сейчас дерусь с учениками учеников его былых товарищей! — хоть у них лица и скрыты чёрными масками, но то, что их возраст — шибко менее 30 лет, — совсем не секрет.
Между тем на помощь моему противнику подскочил ещё один «чёрный». На моих бойцов, выставивших вперёд копья, враги бросаться не решались, да, собственно, они «закончились»: из кустов никто более не выпрыгивал. К тому же, «чёрные» вовсе не жаждали доказать нам, что они гораздо круче: их главной целью было «содержимое» фургонов. Поэтому противники шустро обогнули наш строй слева и устремились к задней части фургона, где имелся вход вовнутрь. Мои бойцы, прижимаясь друг к другу, побоялись встать им на пути… а я отбивался сразу от двоих, и стоял ближе к лошадям! Всё, кранты нашим химикам…
— А-а-а-а-а!!! — послышался безумный вопль.
«Чёрные» отбежали от задка фургона назад, объятые безжалостным «негасимым огнём», бросая горящие щиты. Подобное продолжение боя оказалось неожиданным для всех: даже те, кто атаковал меня, отступили в смятении.
— Ба-бах!!!
Тугая волна воздуха ударила фургон в зад так, что он сдвинулся вперёд сам, вынудив ошалевших коней сделать пару шагов против своей воли. Бараньи шкуры сорвало с полога словно листы бумаги порывом ветра. Все стоявшие с левого фланга бойцы опрокинулись, будто кегли под ударом биты — и мои, и чужие. Даже я пошатнулся, мгновенно захлебнувшись воздухом, а в уши словно комки ваты загнали, да ещё с таким хлопком, что чуть голова не лопнула. Перед наступлением глухоты я всё-таки успел услышать характерный короткий свист железа и догадался, что обдолбанные химики грохнули горшок, начинённый мелкими железяками…
Обезумевшие кони рванулись вперёд; на козлах никто не сидел — возница испарился в первые же мгновения боя. По счастью, фургон оказался для них слишком тяжёл, чтобы им удалось бы разогнаться до бешеного карьера; к тому же, на оглоблях с правой стороны гроздьями повисли те, кто перебегал речушку нам на помощь.
Отъехавший фургон открыл прямой путь моей второй пятёрке, поспешавшей нам на помощь в сомкнутом строю, выставившем копья. Взрыв её тоже слегка оглушил, но гораздо меньше, поскольку химики бросили бомбу на нашу сторону дороги. Видя, что меня прижимают, бойцы устремились мне на помощь, заодно как бы удлиняя общий строй десятка… увы, уже опять неполного!
Всё это произошло с безумной скоростью, и я потерял понимание, что творится вокруг. Видя, что те, кто атаковал нас, улепётывают обратно наверх, я завертел головой, пытаясь разобраться, что делается рядом со мной.
Итак, имеем следующее: фургон, шедший впереди нас, тоже ушёл вперёд: его возница не сбежал, а, наоборот, хлестнул лошадей в наивной попытке выйти на скорости из атакуемого участка. Его охрана перебита и рассеяна, — создать с ней единую линию сопротивления уже поздно. «Чёрные» закидали его чем-то горючим — от него валит густой дым. Тут враги тоже бегут назад, а я не вижу причину, по которой нужно было бы бросать им навстречу своих недоделков.
«Наш» фургон из-за ошалевших лошадей догнал его и тоже остановился. Химики попрыгали наземь, а их пятки сверкали уже на другой стороне речушки. Ага, их жизни вне опасности… до тех пор, пока я не увижу, что они натворили.
Так, Бондарь… Ох, ты, мать моя! Его ранили в печень: из уголка рта стекает струйка чёрной крови. Здоровенный мужик лежит беспомощно, а по его щеке стекает скупая слеза. Умрёт сегодня же, — никаких сомнений. Что там ещё?!!
Крайним левым стоял Жнец, а сейчас он лежит: ему в незащищённые части ног попали железяки из бомбы. Раны, надо признаться, ужасные: когда я впервые в жизни увидел ранения от подобного оружия, то они выглядели совсем безобидно (помнится, Гном тогда только задницу почесал), а эти… никакая стрела не оставляет таких рваных ран! Вот, сволочи, что придумали! — лишь бы человеку больше страдать! Убил бы!!!
Пацан, приподнявшись на локте, улыбается смущённо, разглядывая свои раны и как будто не верит, что они — его собственные. Ага, шок: я с размаху даю ему оплеуху, чтобы разбудить ощущения. Мой былой походный опыт мне это подсказал, да и баба моя… хм, жена, — то же самое советовала, по итогам их, так сказать, «лабораторных опытов» нашего учёного городка…
— За что, командир?! — Жнец едва не вскочил на ноги, но я ладонью вдавил его обратно наземь:
— Лежать, салага! Это приказ!
— Так больно же!
— А в морду?
— Уже и так словил…
Рядом со Жнецом копошились Бим и Бом. Ну, да: были бы у них мозги — было бы сотрясение. А так «близнецы» занимались очень важным делом: увлечённый Бом пальцами вырывал железки из щита лежащего Бима, упираясь в этот щит коленкой, а Бим возмущался типа того, что свои иметь надо, и не дай Пресветлый зажилить приятелю хотя бы парочку из них. Чем бы дитя не тешилось…
Читатель, возможно, подумает, что мне попались Бим и Бом, совершенно не адекватные к реальности: занимаются ерундой, а кругом — враги. Однако, я должен извиниться и добавить, что к этому моменту «чёрных» нигде не было видно, а сколько реально прошло времени — трудно сказать. Кажется, я словил то, что моя жена называла «контузией»: последствие воздействия дьявольского оружия, в разработке которого она сама принимала участие. Ладно, вот вернусь домой и поговорим с ней на кухне более подробно… и чтобы она стояла ко мне задом, как провинившаяся школьница!
— Ба-бах!!!
Вот это был ОН, самый настоящий «Ба-бах»!!! Рванул фургон, подожжёный врагами, и, хотя он отстоял от нас далеко, — нам тоже хватило. Моя вторая пятёрка, пришедшая на помощь, оказалась сметённой одним махом, и даже я ощутил толчок в бок и поспешил послушно упасть, невольно вспоминая, как когда-то по молодости подорвал запас целой нихельской армии, и начиная догадываться, по какой причине быстро исчезли напавшие на нас «чёрные»…
«Господи, Пресветлый, на милость твою уповаю!»- мысленно бормотал я, вжавшись носом в каменистую дорогу, по которой шлёпали обломки, отброшенные взрывом, и любой из них мог огреть тебя по затылку.
