А потом имел место натуральный балаган. Я уже говорил, что начальство не давало нам возможности ставить ночной лагерь вблизи деревень, но ведь у фургона может случиться внезапная поломка, не так ли? Дорога дальняя, а повозки у нас не железные. Вот и пришлось встать в деревне, на обочине дороги, около плетня, и началась суматоха, вызванная необходимостью срочного ремонта. Так уж получилось, что этот фургон принадлежал химическому отряду, и поэтому возле него остановилась крытая повозка, где возлежал Философ. Таким образом, получилась своеобразная ширма, за которой началось скрытое театральное представление: солдаты охраны забежали во двор и выстроили цепочку от глиняного винного кувшина, врытого в землю, до фургона. Хозяин торопливо черпал ведром из этого кувшина остатки прошлогоднего вина и разливал в подставляемые горшки, которые затем быстро передавались из рук в руки, запечатывались и укладывались обратно в фургон. Философ деланно выхаживал возле фургона и покрикивал на работников, которые, типа, занимались ремонтом. Мой десяток, согласно устава, встал на охранение, подняв щиты и создав с их помощью вторую полосу заграждения обзора. При этом слева от нас встал другой десяток охраны, напрочь отбивая у проходящих желание подходить интересоваться, что именно у нас происходит.
И четверти часа не прошло, как поломку удалось устранить. Правда, ближе к околице опять что-то сломалось…
Проще говоря, из деревушки фургон выехал нагруженный по самое не могу, и два битюга-тяжеловоза еле-еле его тащили. Очень быстро начались форменные чудеса, когда один из десятков вечером оказался пьян в дрова. Начальство начало беситься и лютовать, маркитантские обозы проверяли до последней соломинки. Конечно, даже такие драконовские меры не могли остановить поставки вина от маркитантов, но наш новый командир был не дурак и понимал, что количество выпиваемого спиртного явно превосходит разумные пределы, что обозники не могут скрытно поставлять столько… понимал, что что-то тут не так!
Я в детстве слушал много сказок про магию и волшебников, поэтому могу твёрдо заявить: ерунда всё это. Люди уже давно превзошли всякое волшебство, — создали летающих драконов, умеющих пыхать таким пламенем, что мама дорогая. И никакой волшебник не сможет сделать фокус, когда начальство пытается пресечь поставки вина, а подчинённые шляются пьяными в дым. Вот это и есть настоящая магия, а не та фигня, про которую пишут в книжках.
Выше я рассказывал о случае, когда Грач выручил меня с «негасимым огнём», который мы достали у химиков. Теперь химики поставляли вино — примерно по той же схеме, переливая его из горшков в подставленные кожаные фляги и даже обычные котелки. Понимая основные принципы военного братства, я напоил Грача бесплатно, благо в мой карман попадала своя законная доля от проданного.
— Извини, брат, — говорил я ему, — винцо, конечно, дрянное. Прошлогодние остатки, много осадка и мути. В ресторации такое, конечно, не подадут.
— Фигня, — отхлебнул он. — Солдат — скотина небрезгливая. Говорят, раньше бойцы могли и гвозди жрать, а однажды даже из топора кашу сварили.
— Брехня, — ответил я, созерцая нетрезвым взором искры костра, улетавшие в чёрное ночное небо игривыми зигзагами.
— Сейчас уже не разберёшь, что правда, а что — враки.
— За правду! — я поднял полупустой котелок, чокаясь с котелком Грача.
— Правда… — Грач сглотнул, просмаковал, вздохнул. — Я в армию ушёл пацаном, чтобы для семьи деньги зарабатывать. Думал, буду постоянно высылать, поддерживать. Да-а-а-а… сколько лет прошло, а я ни разу даже медяка не выслал. И с каждым годом всё больше и больше стыдно. Я больше никогда семью не навещал, даже во время отпуска. Думал: а что я им скажу, как оправдаюсь? Сейчас родители уже умерли, а сёстры замуж вышли.
— У меня тоже родители умерли, когда я служил, — ответил я. — И я тоже ни гроша им не выслал. Правда, и не обещал… Зато мы кормились сами, а не за счет родителей, как иные балбесы.
— Зачем я вообще тогда пошёл в армию? — сам не могу понять. Кто в итоге выиграл? Кому стало хорошо? Может быть, Родине?
— За Родину! — я снова чокнулся котелком.
Мы закусили яблоками и сочным виноградом. Было хорошо и как-то спокойно.
— Слышь, Грач, а ты правда в Богов не веришь?
Он отхлебнул и ответил:
— Боги — они далеко от нас, — он провёл рукой по ночному звёздному небосклону. — Вот ты сам скажи: если бы ты жил во-о-о-о-н там, где-то среди звёзд, то вот на кой бы тебе исполнять желания людишек, которые живут вот здесь?
И отмахнул ладонью вокруг себя.
Я пристально вгляделся в звёздное небо. Хм, а ведь проклятый Философ, пожалуй, в чём-то был прав. Даже слабое вино, выпитое в изрядном количестве, сотворяет со зрением сказочные чудеса. Я на некоторое время ощутил себя почти что Богом, смог почувствовать их божеский мир, их глобальное видение всего и вся и наше собственное ничтожество с высоты их высот. Если шмальнуть философской цигарки, то, пожалуй, и впрямь можно будет увидеть всю глубину их мира… а оно мне это нужно? И так понятно, что Боги живут гораздо выше королей, и наши проблемы им ещё дальше, чем королям.
— Да, точно, — был вынужден согласиться я, ошеломлённый небесной глубиной и невероятной дальностью звёзд от нашей грешной земли. — Нафиг мы им не нужны…
— И зачем тогда их просить о чём-то, если они всё равно не будут этого делать? Если у человека и получается что-то хорошее, то только благодаря случайному везению, — Грач продолжал пялиться в чёрное горное небо, словно не теряя надежду, что кто-то из Богов его услышит и поспешит опровергнуть его слова, щедро одарив чем-то очень полезным.
— За удачу! — я насильно заставил его чокнуться нашими жестяными «кубками», чтобы оторвать от лицезрения завораживающей картины холодных, искристых звёзд, реально затягивающей рассудок в опасные глубины.
— За удачу! — согласился Грач и жадно отхлебнул. — И помоги нам, Пресветлый…
Бой на чужой земле
Читатель, конечно, подметил, что наше наступление шло, мягко говоря, неспешно. За время нашего продвижения мой новичок успел договориться со многими, химики и мы успели нажиться на контрабандном вине, а большого сражения что-то всё нет и нет… И это на самом деле было так: командование, напуганное возможностью глупой смерти от вражеских закладок на дорогах, требовало тщательно осматривать весь путь движения и патрулировать окрестности. То и дело происходили стычки с «чёрными», кружившими вокруг нашей армии, как шнырги кружат вокруг стада диких быков, выискивая слабую жертву. Маркитанты начали бояться заниматься снабжением без усиленной охраны; произошли и вовсе удивительные случаи, когда обозников перебили простые деревенские жители, которые, казалось бы, во всех войнах всегда с ними ладили.
Произошёл ещё один случай нанесения подлого удара, когда наш легион шёл сквозь ущелье. «Ущелье» — это было сказано, конечно, слишком громко: просто две пологие горы сузили дорогу. На каждом склоне стояло боевое охранение, и казалось, что проблем не будет. Однако, противник сделал закладку не на тщательно прощупанную дорогу, а у подножия одной из гор. Вражеские химики вырыли неглубокую траншею и заложили в неё бумажные ракеты, сделав так, чтобы остриё одной входило в основание другой — получилась длинная «колбаса», начинённая смесью пороха и шрапнели. Кроме того, поверх ракет присыпали ещё мелких камешков.
